Бернард Найт. Террор в лесу. Глава 10 (Коронер Джон -7)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В которой коронер Джон следит за торговцем лошадьми

На следующий день Джона вызвали в порт Топшем, примерно в четырёх милях вниз по течению Экса, чтобы разобраться с двумя смертями на торговом корабле. Судно затащили на берег и поставили вдоль причала для разгрузки, но, когда волна ударила в корпус, он внезапно перевернулся, поскольку после разгрузки нескольких тонн груза с одного бока сместился центр тяжести, что сделало его неустойчивым. Один грузчик был раздавлен между стороной судна и причалом, в то время как моряк, который чинил такелаж, был сброшен в пролив и его тело нашли за четверть мили вниз по течению.

Осмотр места происшествия и опрос свидетелей с последующим дознанием, в ходе которого де Вулф обвинил капитана судна и владельца причала в халатности при выгрузке груза, продолжались большую часть дня, и в Эксетер он вернулся лишь под вечер.

Он пошёл прямо к переулку Мартина и тихо в течении часа сидел в пустом зале со своей собакой и квартой сидра, пытаясь обмануть самого себя, что он не хочет идти в «Ветку плюща» и видеть несчастное лицо своей любовницы. Пришла Мэри наполнить ему кружку, а затем встала, нахмурив своё красивое лицо, строго глядя на него, уперев один кулак в бедро.

– Что со мной будет, коронер? – Спросила она. – Я уже несколько дней не готовила еду, я почти не вижу вас, и, с тех пор, как ушла ваша жена, вы спали здесь лишь одну ночь. Стоит ли искать другого хозяина? – Хотя Бог знает, где я его найду.

– Мэри! Не говори так. Я же сказал тебе, что всё будет продолжаться, как и прежде, – успокаивающе сказал он. – Вернётся Матильда домой или нет, – мне нужно где-то жить, нарушать пост, стирать рубашки с туниками и разводить огонь зимой.

– А что, если твоя валлийка решит всё это делать сама, где тогда окажусь я?

– Это кажется очень маловероятным, Мэри. Я просто не знаю, что будет между нами дальше.

Он выглядел настолько удрученным, что она немедленно смягчилась, как часто делала это в прошлом. Присев на корточки рядом с ним, она слушала, пока он изливает свою историю о Несте.

– Она одинока и напугана, Джон. Боится потерять тебя и получить безнадежное будущее для себя.

Он в отчаянии всплеснул руками.

– Я говорил ей снова и снова, я рад ребенку и буду рядом с ней. Почему она не слушает?

Мэри встала, беспомощно покачав головой.

– Вам – мужчинам, никогда этого не понять! Беременная женщина, особенно та, которая находится в её положении, не уверенна, сбита с толку, уязвима – не то, чтобы я сама была такой, но я видела это у других.

Не в силах больше ничем помочь ему, она пошла на кухню, чтобы приготовить ужин, потому что он виновато решил отложить спуск к «Ветке плюща» на потом. Судьба же пару часов спустя решила, что ему не суждено посетить в этот вечер гостиницу. Когда солнце садилось, в парадной двери появился Гвин. Обычно его внезапное появление означало вызов к какому-то новому трупу, на место нападения или изнасилования, но сегодня вечером у него были более интересные новости.

– Я сегодня выпил пару кружек в «Белом олене», – начал он, упомянув пивную на улице Южных ворот. – Сегодня на бычьем загоне был лошадиный рынок, и в таверне было несколько покупателей и продавцов оттуда. Я там подметил того маленького парня, того, с которым преступник разговаривал в пивной Эшбертона.

Де Вулф указал ему на стул и наполнил для него кружку эля из своего кувшина. Обычно Гвин никогда не вошёл бы в зал и, тем более – не сел бы за стол, если бы там была Матильда, поскольку она считала его кельтским варваром и откровенно демонстрировала своё отношение.

– Ты имеешь в виду мужчину, который, казалось, имел дело с… как его зовут, Мартином Анго?

– Это он! Сегодня вечером я немного подслушал и узнал, что этот парень торгует лошадьми, – объяснил Гвин, довольный своими шпионскими достижениями. Я даже узнал, как его зовут, слушая людей, которые были либо довольны, либо жаловались на то, что они купили или продали. Они все изрядно выпили, поэтому вовсе не шептались.

Джон привык к многословности своего помощника.

– Так как же его зовут? – Терпеливо спросил он.

– Они обращались к нему либо «Стивен», либо «Крух», поэтому я считаю, что он Стивен Крух, – усмехнулся Гвин, вытирая эль со своих огромных усов. - Я узнал от кабатчика, что он сегодня ночует на чердаке «Белого оленя», но также слышал, как он сказал какому-то приятелю, что рано утром уезжает в Эшбертон.

– Наш Томас сказал, что он встретил в Бэкфэсте торговца лошадьми, который имел дело с тем священником, с Эдмундом Трейпасом. Что нам с этим делать, Гвин? – Задумался де Вулф.

– Мы могли бы скрутить его и выбить из него сведения про их дела. Я могу справиться с ним одной рукой с завязанными глазами!

Джон улыбнулся энтузиазму своего помощника.

– Узнает ли он тебя, если встретит? – Спросил он.

Гвин покачал своей косматой головой.

– Я очень сильно сомневаюсь в этом. В таверне в Эшбертоне я держался далеко и не подходил к Мартину Анго, пока этот парень – Крух – не ушёл. У него не было причин запоминать меня в многолюдной таверне. И он, конечно, не заметил меня сегодня вечером. Я удобно устроился на табурете в толпе.

Де Вулф на мгновение задумался.

– Он меня тоже не знает, насколько мне известно. Не могли бы мы завтра незаметно последовать за ним, чтобы узнать, доберётся ли он до чего-нибудь возле Эшбертона?

Корнуоллец с готовностью согласился.

– Конечно, если мы будем держаться поодаль, он не заметит нас на главной западной дороге. Там всегда много путников, едущих туда-сюда.

Коронер наклонился и плюнул в пустой камин.

– Было бы хорошо, чтобы он снова встретился с преступником. Тогда мы могли бы схватить их и заставить их говорить.

Было решено выехать из Западных ворот, как только они откроются утром, не попадаясь на глаза торговцу. Они проехали бы несколько миль по Плимутской дороге и спрятались в деревьях, чтобы дождаться, когда тот проедет, а затем последовали бы за ним, соблюдая дистанцию.

Джон предположил, что, поскольку им обоим надо встать до рассвета, то им лучше хорошо выспаться, и посчитал это довольно сомнительное оправдание достаточным, чтобы не ходить в этот вечер в «Ветку плюща».

– Надеюсь, мы не возьмём с собой нашего маленького крючкотвора, – проворчал Гвин.

– Нет, конечно, он нам только помешает. Он выделяется, как больной большой палец, когда сидит боком на своём старом пони! Если будет погоня, он вообще отстанет.

– А если будет схватка, то он обмочится и убежит! – Усмехнулся Гвин, не без любви к робкому товарищу.

На рассвете следующего дня в ожидании, когда откроют городские ворота, они сидели затаившись на улице у маленькой церкви Всех Святых на стене, священник которой умер ужасной смертью несколько недель ранее.

Де Вулф наблюдал за толпой, скопившейся у ворот, на случай, если Стивен Крух тоже встал рано, но, когда железные ворота распахнулись, его видно не было. Они подождали, когда основная масса желающих проследовать через ворота разойдётся, поскольку выходящие люди встретились с торговцами и скотоводами, прибывшими на рынок, которые гнали перед собой овец, телят и свиней, а за ними следовала толпа крестьян, несущих корзины с овощами, птицей, яйцами и всем остальным, что могло накормить жителей Эксетера.

Как только дорога освободилась, они выехали на берег и двинулись по реке, ноги де Вулфа слегка намокли, поскольку он позаимствовал у кузнеца Эндрю кобылу поменьше, так как огромный боевой конь Один был слишком заметен, чтобы устраивать слежку. Когда они остановились на дороге, ведущей к Корнуоллу, Джон решил проехать дальше, прежде чем свернуть в сторону и дожидаться торговца лошадьми.

– Если он собирается с кем-то встретиться, то я сомневаюсь, что это будет далеко от Эшбертона, так как так далеко бандиты не рискнут выехать из своего леса. Лучше мы сейчас проедем десять миль, чтобы не пришлось следовать за ним слишком далеко.

Он надеялся, что Крух обязательно поедет на встречу, а не останется в городе из-за того, что много выпил. Хотя, это было чистое предположение, что торговец должен встретится с кем-то ещё, кроме своих законных деловых партнёров.

Полтора часа спустя Джон решил, что они заехали достаточно далеко, и свернул на тропинку, где можно было укрыться за деревьями. Скрывшись за кустами терновника, они спешились и привязали лошадей к деревьям, где на небольшой поляне можно было пастись.

С места, где они сидели на земле за кустами, они могли просматривать дорогу и видеть проезжающих мимо путников. Гвин достал из седельной сумки хлеб и твёрдый сыр вместе с флягой сидра, и они с комфортом ожидали более получаса.

Как и предсказывал Гвин, на самой оживленной дороге в этой самой западной части Англии постоянно происходило движение транспорта. Запряжённые волами телеги перевозили грузы, группы паломников направлялись в Кентербери или обратно, погонщики гнали скот и овец, торговцы ехали верхом на лошадях, а бедняки шли пешком – все он проходили мимо кустов терновника. Только священники и самые бедные люди путешествовали в одиночку, не имея ничего, что стоило бы украсть, а остальные сбивались в группы для взаимной защиты. Несколько неуклюжих конных повозок помещиков или их жён сопровождал вооруженный эскорт из нескольких человек с пиками и мечами.

Через три четверти часа, когда был выпит весь сидр, Гвин начал беспокоиться.

– Как думаете, это клятый лошадник не появится? Может быть, я не так понял, что было сказано. Я не мог подойти слишком близко.

– Наберись терпения! - Пробормотал де Вулф. – Хотя, если он торгует лошадьми, у него наверняка классная кобыла, которая могла попасть сюда быстрее нас.

Прошло ещё десять минут и тут Гвин зашептал ему на ухо.

– Вот он, тот парень на белом жеребце!

Джон заглянул в другое отверстие в кустах и увидел, как мимо проезжает всадник на большой красивой лошади. Это был маленький мужчина в коричневой тунике и бриджах, в заломленной шерстяной шапке на голове. Как только он проехал, Гвин вскочил и собрал лошадей, подвязав верёвки к седлу.

Коронер взобрался на свою гнедую кобылу.

– Сильно спешить не будем. Нам нельзя подъезжать слишком близко. Этот большой белый конь слишком заметен. Они подождали, пока не проедет пара торговцев с двумя хорошо вооруженными слугами, а затем выехали за ними и попытались держать Стивена Круха в поле зрения. Все было хорошо на протяжении мили или двух, но торговец лошадьми ехал немного быстрее торговцев, и они начали отставать, поэтому, в конечном итоге, коронер и его помощник решили прибавить ходу и обогнать своё прикрытие.

К счастью, через несколько минут двое других наездников выехали на дорогу с боковой тропы сразу за Крухом и ещё пару миль укрывали Джона и Гвина, но и это прикрытие стало отставать от Круха и его пришлось обогнать.

– Это усложняет задачу, – проворчал Джон. – Лучше бы тебе сделаться поменьше! – Шутливо добавил своему большому рыжеволосому компаньону.

– Сейчас мы должны быть уже недалеко от Эшбертона. Возможно, этот ублюдок займётся своими обычными делами, – предположил Гвин.

Тут они увидели, что торговец лошадьми замедлил шаг. Чтобы не вызвать подозрений, они замедлились настолько, на сколько могли. Разоблачения удалось избежать, так как обогнув небольшой изгиб дороги, они увидели впереди крошечную деревушку. Там было всего лишь несколько домов, на одном из которых над дверью висела ветка кустарника, обозначавшая пивную. Это местечко находилось в стороне от более крупной деревни, находящейся в полумиле от дороги, а небольшие крестьянские наделы прижимались полем местного лорда прямо к границе королевского леса.

– Он там остановился, коронер, – прошептал Гвин. – Нам надо подождать.

Они остановились и пропустили следовавших за ними торговцев, которые с недоумением смотрели на их манёвр. Крух в этот момент подъехал к коновязи возле таверны, где были привязаны несколько лошадей, а затем спешился и вошёл внутрь. Торговцы и сопровождающие их лица также остановились и вошли в низкое здание, в то время, как коронер и его офицер подвели своих лошадей к околице деревни, и остановились за раскидистым старым деревом.

– Что же нам теперь делать? – Спросил Гвин. – Я бы и сам с удовольствием выпил бы кварту эля, но нам нельзя приближаться к этому месту, ведь внутри может находиться кто-то из лесных бандитов, который узнает кого-то из нас.

Де Вулф обдумывал ситуацию, по привычке постукивая пальцами по уже отросшей щетине.

– Всё зависит от того, с кем он там встречается, хотя, вполне возможно, у него просто пересохло в горле. Тебе нельзя там показываться, потому что, если это кто-то из банды Винтера, он тебя узнает, а меня – нет.

Гвин неохотно согласился.

– Но вы слишком хорошо известны как коронер округа, поэтому вам нельзя рисковать. Так что мы застряли здесь!

Они остались ждать за деревом. Гвин спешился и присел на корточки у сухой каменной стены на краю поля созревающего ячменя. Де Вулф лежал на боку в траве, жуя стебель высокой травы, и следил за входом в пивную в нескольких сотнях ярдов. Многие годы военных кампаний приучили его к ожиданию, так как в большинстве войн солдаты неделями бездействовали, в ожидании сражения, длившегося считанные часы. Прошёл почти час, в бледно-голубом небе поднялось летнее солнце, и утро становилось всё жарче и жарче. Пересохшее горло Гвина взывало к кружке эля, но в его фляге было пусто.

Внезапно Джон сел на траву.

– Там только что из двери вышел священник, – прошептал он. – Посмотри на него внимательно и запомни лицо.

Они увидели, что довольно высокий мужчина в тёмной клерикальной тунике подошёл к коновязи и отвязал гнедую кобылу. Даже на таком расстоянии они могли видеть выбритую тонзуру на его голове. Подтянув сутану, он умело вскочил в седло и поскакал на запад, подальше от них. У них было время, чтобы разглядеть его сильное, красивое лицо. Его чёрные волосы были высоко выбриты на шее, это выглядело почти так, словно полоса меха была обернута вокруг его головы ниже тонзуры.

– Кто он, чёрт возьми? – Прорычал Гвин. – Это не может быть монах Томаса из Бэкфаста – тот был цистерцианцем.

Его хозяин не слушал. Его взгляд снова сосредоточился на двери пивной.

– Смотри, кто здесь! Наш торговец! И смотрит вслед священнику. Может быть, он его духовник!

Стивен Крух действительно появился и, постояв мгновение, глядя на уменьшающуюся фигуру священнослужителя, подошёл к своей собственной лошади и подвёл её к водному желобу у стены таверны, где путешественники останавливались, чтобы утолить собственную жажду. Когда его жеребец напился, он забрался в седло и поехал вслед за священником.

– Что теперь? Поедем за ним? – Спросил Гвин.

– Ничего другого нам не остаётся, иначе мы потратим день впустую, – прохрипел де Вулф. – Но подожди, пускай он отъедет подальше, прежде чем мы двинемся.

Крух, казалось, не спешил; его темп был намного медленнее, чем при приближении к пивной.

– Если он едет в Эшбертон или Бэкфэст, почему он не встретился с этим парнем там, а заставил его заехать аж сюда? – Проворчал корнуоллец. Через несколько мгновений торговец лошадьми словно ответил ему, – он повернул лошадь вправо и исчез за деревьями.

. – Куда, чёрт возьми, он собрался? – Выругался де Вулф, когда они осторожно направились к тому месту, где повернул Крух. – Я надеюсь, что он не заметил нас и не собрался скрыться.

Подъехав, они увидели, что от главной дороги узкая тропа ведёт на север в сторону отдалённой заболоченной лесистой местности.

– Как нам теперь следовать за ним, чтобы он нас не заметил? Здесь немного шире, чем тропинка. – И Гвин, и де Вулф находились на высоте около восьми футов над землей, едва заметные среди кустарников. Они неуверенно остановились у начала тропы.

– Нам надо что-то делать или мы вообще потеряем его – решил коронер. - Насколько я помню, на этой стороне леса находится Олакоум, а там, дальше – Вайдком, где у нас было тело того крестоносца, найденного в ручье прошлой осенью. Это недалеко от того места, где ты был в лагере преступников.

– Всего в нескольких милях, не дальше полёта ворона, – возразил Гвин. – Винтер имеет гораздо больше людей, чем я там видел. У него должно быть несколько лагерей, разбросанных по лесу. Может быть, где-то имеется ещё один.

Де Вулф перекинул ногу через седло и соскочил на землю.

– Нам нельзя брать лошадей, иначе торговец нас заметил. Ты останешься здесь на дороге, или, что ещё лучше, вернись в пивную и подожди меня там.

Как бы ему ни нравилась перспектива посидеть в таверне с кружкой эля, помощник коронера не хотел отпускать своего хозяина одного.

– Я пойду с вами! Я привяжу лошадей, они будут в безопасности.

Де Вулф властно отмахнулся от него.

– Нет, Гвин, не в этот раз. Его можно отследить только пешком, а я не оставлю лошадей. Если я не пойду сейчас, то могу потерять его.

Он не допустил дальнейших споров, и Гвин с тревогой наблюдал, как де Вулф пошёл вверх по дорожке, придерживаясь края, где опавшие листья заглушали его шаги. Его помощник подождал, пока коронер не исчезнет за поворотом, а затем, опустив голову, медленно поехал назад по главной дороге, ведя на поводу лошадь хозяина.

***

Когда Томас де Пейн, как обычно, вошёл в комнату в сторожке, то обнаружил, что там пусто, так оставалось всё утро и не было никаких признаков, что его хозяин или Гвин появятся для того, чтобы, по своему обыкновению перекусить и выпить сидра. Это было не так уж необычно, так как бывало, что их вызывали ночью и они покидали город без него. У писаря было много работы, нужно было подготовить копии протоколов дознаний, актов о состоявшихся казнях и других документов, которые в конечном итоге должны быть представлены королевским судьям.

В конце концов он решил спуститься в город, к «Ветке плюща». Это было отчасти потому, что ему нужно было немного перекусить, хотя бедность научила его быть экономным едоком. После его опалы в Винчестере, он оказался практически нищим, пока не перебрался в Эксетер, где его дядя - архидиакон предложил ему работать секретарём у коронера. Тем не менее, более веской причиной для его похода в Пустой переулок была обеспокоенность по поводу Несты, которая была так доброжелательна к нему пару месяцев назад, когда его выселили из-за ложного подозрения в убийстве. Её нынешние проблемы будоражили ум сострадательного писаря, тем более что она раскрыла личность отца своего ребёнка и своё желание покончить с собой.

Он спустился с Ружмона и прошёл по переполненной Главной улице, чтобы добраться до нижнего города. Сегодня его хромая нога слегка побаливала, усиливая хромоту. В гостинице одна из горничных Несты, которые относились к Томасу, как к бродячему котёнку, принесла ему чашку разбавленного вина и миску рагу с небольшой буханкой грубого ячменного хлеба. Несты не было никаких признаков, и после того, как писарь закончил свою простую трапезу, он подошёл к Эдвину.

– А где хозяйка? Что-то варит или печёт?

Старый солдат выглядел смущённым.

– Она ушла час назад, не сказав никому ни слова. Имей в виду, она уже неделю ни с кем тут не разговаривает. Мы с девочками беспокоимся о ней, бедная душа.

– Есть идеи, куда она пошла?

– Нет. Последнее время она гуляет сама. Я видел, как она спускалась к Водозаборным воротам в четверг вечером. – Он колебался, закатив свой невидящий глаз. – Плохо, что вчера вечером не зашёл коронер. Она ничего не сказала, но мы видели, что она до ночи высматривала его среди входящих клиентов.

– Я, пожалуй, прогуляюсь и, может, смогу найти её и составить ей небольшую компанию, – пробормотал Томас. Он поднялся на ноги и положил четверть пенса на стол перед Эдвином, но старый слуга оттолкнул монетку назад и покачал головой.

– Хозяйка строго настрого приказала ничего не брать у тебя, Томас. Теперь иди и поговори с ней тихонько.

Снаружи писарь осмотрел неухоженную, покрытую сорняками территорию по обе стороны от таверны и дорожки, которые вели от неё. Справа от него улица Кузнецов вела мимо «Сарацина» к Степкот-Хилл и Западным воротам. В другом направлении Престон-стрит пересекла конец Пустого переулка, спускаясь к Водозаборным воротам.

Вспомнив, что сказал Эдвин, он решил пойти по последнему маршруту, пройдя мимо жилищ викариев и священнослужителей низшего ранга, с легкой завистью к их безопасному положению в церковной жизни, к которой он стремился.

Внизу он повернул налево к воротам, которые только в последние годы были пробиты через южный угол древних городских стен, чтобы облегчить доступ к набережной и воде. Снаружи крутой склон уступил ровной платформе вдоль мутной реки, часть берега выложили камнем. Как раз был прилив и несколько судов плыли к набережной, чтобы пришвартоваться.

Томас встал среди нагроможденных на набережной в ожидании погрузки тюков шерсти. Вереница рабочих с тяжёлыми мешками на плечах спускалась по доскам на ближайшее судно. Остальная часть пристани была завалена ящиками, бочками и мотками верёвок, цепями и частями морского оборудования, между всем этим хозяйством сновали моряки, рабочие и торговцы, занимаясь своими делами. Писарь осмотрел всю панораму на наличие каких-либо признаков Несты, но единственными женщинами в поле зрения были две девушки с покрасневшими щеками и губами, которые высматривали проходящих моряков с целью подцепить клиента даже в это время дня.

Не имея лучшего плана, Томас начал спускаться вниз по течению, так как выше были только незаконченный мост, брод и пешеходный мост на остров Экс. Он прошёл через толчею на каменной набережной и продолжил идти вдоль естественного берега реки, края которого поросли травой. Слева от него, за деревянными складами, выше над рекой, шла дорога на Топшем, там было несколько новых жилищ и много других хижин, – процветающий город расширялся за городские стены. Томас продолжал идти, пока не дошёл до пустынного берега реки, вдоль которого шла пыльная дорожка. Усиливающаяся вонь сказала ему, что он приближается к Дерьмовому ручью. Через него был переброшен пешеходный мост в виде старого ствола дерева, и, затаив дыхание чтобы не вдыхать вонь и надеясь, что он сможет удержаться на покрытой мхом коре, он перешёл на другую сторону. Он прошёл ещё немного, но вскоре решил, что глупо продолжать идти по пустынному пути без какой-либо реальной причины.

Затем, когда он уже собирался повернуть назад, он увидел белое пятнышко в нескольких ярдах впереди. Приглядевшись, он рассмотрел верхнюю часть льняной шапки на голове женщины, которая стояла чуть ниже края берега реки. С быстротой, которую могла позволить его больная нога, он спустился к женщине и увидел, что это действительно Неста, присевшая в высокой траве, на расстоянии вытянутой руки от мутных коричневых вод Экса. Она, казалось, не заметила его приближения и опасно покачивалась назад и вперёд на пятках, из её горла доносились тихие всхлипывания.

Опасаясь своим появлением сильно напугать её, чтобы она не упала в бурлящую волну прилива, Томас присел на корточки на дорожке и прошептал своё имя, повторяя его, пока она не перестала плакать и медленно повернулась.

– Томас? Что ты здесь делаешь?

– Ищу вас, дорогая Неста. Подойдите, возьмите меня за руку.

Он осторожно отвёл её от берега, и они встали на дорожке, обняв друг друга. Она была на дюйм выше клерка, но они упирались подбородками в плечи друг друга, Томас нежно похлопал её по спине.

– В «Ветке плюща» о вас беспокоятся, Неста, – сказал он через мгновение. – Я пошёл искать вас. Что вы здесь делаете?

Она оттолкнулась от него и опустила глаза.

– Я пришла к мысли, Томас. Думаю, что пришло время положить конец всему этому.

Он понимал, что будет лучше, чем ругать или умолять её в такой ситуации.

– Тогда, когда я упал с крыши собора, добрый Бог послал мне знамение, Неста. Я никак не ожидал, что буду достаточно достоин, чтобы Всевышний обратил на меня внимание, но, похоже, это случилось!

– Я не уверена, что всё ещё верю в Бога, Томас. Он отобрал у меня мужа, а затем насмехался надо мной, дав мне Джона, только для того, чтобы он меня прогнал.

Маленький бывший священник взял её руки в свои и серьезно посмотрел ей в глаза.

– Это не может быть правдой, добрая женщина! Да, многие женщины теряют своих мужей, точно так же, как многие женщины теряют своих новорожденных, а мужья теряют своих жён в родах. Это путь мира, так было всегда. Но говорить, что вас прогнал Джон де Вулф, просто неправда.

У неё на глаза навернулись слёзы.

– Только его честь заставляет его говорить, что он приветствует ребёнка… и только потому, что не знает, кто настоящий отец. – Она снова придвинулась вперёд и прижалась лицом к его выцветшей тунике. – Я пыталась сделать то, что ты советовал, Томас, правда, я хотела! Но слова не сорвались бы с моих губ, потому что я знала, что они положат конец всему, что есть между нами.

Писарь обнял её и осторожно повёл по дорожке, шаг за шагом.

– Прыжок в Экс не принесёт пользу коронеру, дорогая Неста. Чувство вины его уничтожит. Он уже никогда не будет тем же человеком, что был.

Она так сильно сжала ему руку, что он поморщился.

– Так что мне делать, Томас? Жизнь такая сложная.

– Ваша жизнь принадлежит Богу, Неста. Он дал её вам, и он заберет её, когда придёт время. Как он показал мне, бедному грешнику, что не нам решать, когда это закончится.

Он улыбнулся, пытаясь поднять ей настроение.

– И, конечно, не в реке, ниже по течению от Дерьмового ручья!

***

Де Вулф осторожно последовал за Стивеном Крухом на милю вверх по дорожке, которая сузилась и заросла. В некоторых местах проехавший жеребец обломал тонкие ветви, что нависали над тропой. Джон шёл осторожно, опасаясь быть обнаруженным, но слышал, как впереди под копытами лошади трещать сучья. Коронер задавался вопросом, куда ведёт эта тропа, поскольку теперь они находились далеко от крестьянских наделов и пивной и были в глубоком лесу. Что бы это ни было, было ясно, что со времени, когда этой тропой пользовались, прошло много времени.

В конце концов, Джон понял, что уже несколько минут ничего не слышит впереди и остановился на случай, если всадник надумает вернуться. Сойдя с тропы, он скользнул между деревьями в сторону, а затем, срезав угол тропы, направился вперёд. Вскоре мрак дубово-букового леса, казалось, осветился впереди, и, подкравшись вперёд, он увидел большую поляну, где когда-то вырубили деревья. Спрятавшись за стволом, он понял, что здесь расположен заброшенный поселок, возможно, незаконно построенный на выкорчеванной земле много лет назад. Несмотря на то, что среди густых зарослей не было крупных деревьев, всюду росли густые саженцы, и через несколько лет этот рубец в лесу заживёт сам. Среди изобилия сорняков и кустарников он видел остатки сгоревшего дома, уцелевшие бревна, обвитые плющом.

Что было более интересным, так это вид торговца лошадьми, сидящего в седле и подносящего к губам коровий рог. Три скорбных гудка эхом разнеслись по лесу, затем Крух сидел неподвижно, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь. Ничего не произошло, и через несколько минут он снова три раза прогудел в свой рог. Затем, в отдалении, раздался ответный сигнал рога с более высоким звуком, повторенный четыре раза. Вскоре двое всадников выехали на поляну с противоположной стороны и встретили Стивена Круха в центре, рядом с разрушенной хижиной. Они были верхом на крепких пони и носили мечи, а за седлами висели булавы. Джон не узнал никого, но ориентируясь на описание Гвина подумал, что это были Роберт Винтер и Мартин Анго.

Они остались на своих лошадях и начали оживленную беседу, но за сто шагов у Джона не было шансов уловить какие-либо слова.

Кожаный мешок был передана бородатому мужчине, который, как полагал коронер, был Винтером, но опять же он не мог знать наверняка, что в нём были деньги.

Встреча была очень короткой, потому что, как только мешок был уложен в седельную сумку, вожак поднял руку в знак приветствия, и пара повернула своих коротконогих пони и выехала с поляны туда, откуда приехали. Стивен Крух также повернулся и убыл намного быстрее, чем ехал сюда.

Де Вулф задумался о своих дальнейших действиях. Он сомневался, как в разумности преследовать предполагаемых преступников, так и в своей способности сделать это, поскольку только Бог знал, как далеко они намеревались ехать, и даже в лесу он никак не мог угнаться пешком за всадниками. И что он сможет сделать, если окажется в лагере преступников с двадцатью или тридцатью отчаянными злодеями против него? Благоразумие казалось не только лучшим проявлением доблести, но и в высшей степени разумнее, поэтому он решил вернуться по своим следам к Гвину. Он хотел уточнить описание двух преступников, теперь, когда увидел их своими глазами.

Без сомнения, Томас сказал бы ему, что «человек предполагает, но Бог располагает», поскольку, когда он покинул укрытие возле ствола дерева, чтобы найти путь назад к дорожке, справа раздался рык, похожий на быка, и тут его повторил вопль слева. Два оборванца бросились к нему сквозь деревья, поднимая ворохи засохших листьев. Потрясённый, поскольку он считал себя в безопасности, коронер едва успел вытащить меч, прежде чем на него напал первый. К счастью – потому что это, вероятно, спасло жизнь Джона, – другой зацепился ногой за корягу и упал ничком, что задержало его на минуту.

В это время первый бандит остановился перед кончиком оружия коронера, выражение его лица указывало на то, что он не ожидал, что с ним столкнется воин, владеющий широким мечом крестоносца, и тот, кто, по-видимому, хорошо им владеет.

– Я тебя сделаю, ублюдок! – Крикнул он, поднимая одной рукой булаву, а другой размахивая кинжалом. Это был тщедушный парень лет двадцати, одетый в изодранную тунику, натянутую спереди между ног, подол которой был заправлен в пояс. Его голова была покрыта неопрятными каштановыми волосами, которые сливались с тонкой бородой того же цвета.

Джон моментально оценил своего противника, который остановился перед ним, что и привело его к гибели. Быстро метнувшись, почти рефлекторно, коронер вонзил острие своего клинка в левое предплечье парня, и кинжал выпал, когда тот завыл от боли. Прижав кровоточащую руку к груди, он нанёс сильный удар булавой, к короткому стержню которой была прикреплена цепочка с металлическим шариком на конце. Если бы цепь обернулась вокруг меча Джона, она вырвала бы его из его руки, но коронер отбросил руку с мечом назад, позволив шарику просвистеть мимо своего носа. Импульс тяжёлого веса повернул плечо нападавшего к де Вулфу, и он, не колеблясь, ткнул мечом в подмышку, глубоко в грудь человека. За двадцать лет воинской практики де Вулфа много раз пытались убить, и полученная практика выработала у него автоматические рефлексы, чтобы нанести смертельную рану.

Но его минута истекла, и когда первый мужчина, умирая, отшатнулся, второй, оправившийся после падения, предстал перед Джоном. Видя, что случилось с товарищем, он был более осторожен и остановился, когда де Вулф развернулся, угрожая ему мечом, который держал перед собой двумя руками.

– Убирайся, иначе я тоже тебя убью! – Прорычал коронер. Глаза преступника коротко переместились на то место, где его партнер истекал кровью

– На этот раз тебе не так повезет, кем бы ты ни был! – Прохрипел бандит.

Даже в этой опасной ситуации Джон понял, что нападавшие понятия не имели, с кем имеют дело. Должно быть, Крух почувствовал, что за ним следят, и сказал об этом двум преступникам. Видимо, они оставили пару часовых за пределами поляны и теперь приказали им обойти вокруг и избавиться от того, кто шпионил за ними. Джон страстно надеялся, что их только двое, иначе, без Гвина, его шансы будут невелики.

Этот мужчина был старше и более крепкого телосложения, с босыми ногами и одет в рваную кожаную куртку поверх коричневых саржевых бриджей. Выразительное грязное лицо было изуродовано жестокой гримасой, обнаживший кривые жёлтые зубы. Он держал тяжёлую пику, бывшую. оружием двойного назначения, являясь и посохом, и копьем, с острым наконечником на одном конце. Мгновение они смотрели друг на друга, не дергая мышц, каждый ждал, когда другой сделает первый шаг. Джон знал, что пика противника гораздо длиннее, чем его собственный меч – ею нельзя было рубить, но как колющее оружие она значительно превосходила меч по длине.

Внезапно преступник рванулся, и, хотя Джон попал по древку противника, но железный наконечник пронзил его тунику над левой стороной бедренной кости. Жгучая боль пронзила его ногу, но он почувствовал, что рана не глубокая. Его противник всё ещё был вне зоны досягаемости меча и отступил, готовясь сделать ещё один выпад, злобно улыбаясь, довольный нанесённым ударом. Они снова замерли, и Джон увидел, что его удар мечом сделал глубокий рубец в стержне пики противника чуть ниже наконечника. Ещё один удар может отрубить его полностью, и он намеренно на долю секунды раскрылся, чтобы соблазнить преступника. Но этот бандит оказался слишком хитрым бойцом, чтобы его обманули и отступил, что дало Джону время задуматься, не столкнулся ли он с таким же старым солдатом, как и он сам.

– Ты истекаешь кровью, Длинный нос! - Насмехался над ним бандит. – Ещё минута и выпотрошу тебя, как гуся!

Джон чувствовал, как тёплая кровь просачивается в его одежду, но у него не было времени оценить ущерб. Противник внезапно атаковал, нацелившись на сердце де Вулфа, но на этот раз коронер был готов к этому. Увернувшись, он оторвал левую руку от рукояти меча и схватил пику чуть ниже наконечника, дёрнувшись в сторону, чтобы всем своим весом надавить на ослабленный стержень. Со слышимым треском древко раскололось, и острый железный наконечник бесполезно упала на землю. У потерявшего равновесие Джона не было возможности нанести точный удар своим мечом, но он сильно размахнулся им и был вознагражден ревом, когда тяжёлый режущий край врезался в бедро соперника.

Затем всё происходило с молниеносной скоростью, разъяренный бандит использовал осколок сломанной пики, чтобы нанести сокрушительный удар по левому плечу де Вулфа, полностью обездвижив руку. Через долю секунды Джон, хотя и дрогнул от боли, бросился вперёд и вонзил меч в нижнюю часть живота своего противника, чувствуя, как в него входит острие, пока у того не хрустнула кость. Когда он вытащил его, острый край протянулся через пах мужчины, и из разорванной главной артерии вырвался фонтан крови. С криком смертельной агонии преступник из последних сил ещё раз взмахнул древком. На этот раз Джон полностью получил удар по голове и потерял сознание на подстилке из опавших листьев.

В те далёкие времена Гвин не имел возможности следить за временем, так как ближайшие часы тогда находились в Германии и потому корнуоллец достаточно долго ожидал хозяина возле плимутской дороги, пока у него не иссякло терпение, к тому времени, судя по высоте солнца, был полдень. Примерно через час после того, как он расстался со своим хозяином, он видел, как торговец лошадьми проскакал мимо гостиницы в направлении Эксетера. По виду Круха, не было заметно, что он дрался. Не зная, что делать дальше, Гвин провёл следующие несколько часов, выпив несколько литров эля, съел буханку хлеба с сыром и, совсем, под конец, овечью рульку с жареным луком. Он также расспросил инвалида, который управлял таверной о священнике и его знакомом. Хозяин таверны сообщил, что знает торговца по имении Стивен Крух, но ничего не мог сказать о священнике, которого он увидел впервые.

В промежутках между этими действиями Гвин с всё возрастающей тревогой ходил взад и вперёд на улицу, сотни раз оглядываясь назад на дорогу, туда, где с неё свернул коронер. Он винил себя за то, что позволил хозяину пойти в лес одному, хотя он знал, что упрямого де Вулфа нельзя было переубедить. Дорога всё ещё была довольно оживленной, на ней периодически можно было видеть путников, но не было никаких признаков появления скрывшегося в лесу коронера.

В конце концов Гвин больше не мог этого выносить. Он проверил лошадей, которых пристроил в тени с двумя вёдрами воды и порцией овса, что купил в гостинице. Удовлетворенный их состоянием, он, предчувствуя, что с Джоном де Вулфом не всё в порядке, он надел перевязь с мечом и пошёл по дороге.

Через пять минут, добравшись до места, где расстался с коронером, он свернул на лесную тропу. Пройдя так осторожно и тихо, насколько только позволяли его габариты, он направился в лес, отметив несколько недавно сломанных веток, которые говорили о недавно проехавшем всаднике. Через каждые несколько минут он останавливался и прислушивался, положив руку на рукоять своего большого меча, но не слышал ничего, кроме щебета птиц и случайный шорохов каких-то небольших лесных животных.

Очевидно, он пропустил место, где коронер свернул с тропы влево, так как на это ничего не указывало. Подобно Джону, он вскоре увидел впереди освещённую солнцем поляну, и ещё более осторожно подошёл к краю деревьев и огляделся. Всё было тихо, и через мгновение он подошёл к обугленным бревнам старого дома и увидел разрастающуюся растительность в центре поляны. Там были видны много свежих, ещё влажных следов лошадей, и, глядя за них, Гвин заметил, что по крайней мере один всадник проехал через дальнюю сторону поляны. Он остановился, чтобы подумать, что ему делать. Из всего, что он знал, Стивен Крух сам поехал прямо через дорогу, но ширина вытоптанного подлеска предполагала, что здесь побывало несколько лошадей. Гвин подошёл к противоположным деревьям и снова углубился в лес на несколько сотен ярдов, но ничего не нашёл. Вернувшись, он снова встал на поляне и рискнул несколько раз пронзительно свистнуть, так как его свист, был хорошо знаком коронеру по их давним походным дням. Ответа не последовало, и он обошёл периметр поляны, снова насвистывая, а затем, наконец, несколько раз во весь голос прокричал «Коронер!» Ответили ему только птицы.

Расстроенный и ещё больше обеспокоенный, Гвин начал более систематический осмотр краёв поляны, полагая, что, если бы тут состоялась какая-то встреча, его хозяин следил бы за ней. Конечно, всегда была вероятность того, что де Вулф захочет проследить за другой стороной, предположительно преступниками, и в этом случае он может быть уже где-то далеко.

Корнуоллец сделал ещё один круг, на этот раз обойдя несколько деревьев у края поляна, за которыми Джон мог прятаться, чтобы наблюдать за встречей заговорщиков. На полпути он остановился и внезапно его охватил страх. На зеленых листьях дикого чеснока он заметил брызги крови. В нескольких футах крови было ещё больше, а следы движения на опавших листьях были достаточно глубокими, что обнажили почти чёрную гниль под ними. С замиранием сердцем – и с мечом в руке – он прошёл по прерывистому следу дюжину ярдов, к краю углубления. На три или четыре фута ниже он увидел лежащее тело мужчины, по виду которого Гвин сразу понял, что это труп. После первого приступа страха он сообразил, что это не может быть коронер, хотя голова покойного закопана в листьях, и лежал он лицом вниз. Но одежда была коричневой, а парень был босым.

Гвин перевернул обнажённым мечом труп и увидел незнакомца, по внешнему виду походившего на бандита. Труп всё ещё оставался тёплым, а конечности и челюсти не окоченели, это говорило, что умер он менее, чем за несколько часов. Глаза были широко открыты, а рот открылся. Его рубаха и изодранная туника были пропитаны кровью ниже пояса, и при осмотре Гвин увидел зияющую косую рану в верхней части бедра и подтеки кровяного сгустка, вытекающие из раны в нижней части живота.

– Это работа Джона де Вулфа, держу пари! – Пробормотал он себе под нос, отпустив труп на землю. –Но где же он, во имя Девы?

Он снова начал кричать, пренебрегая осторожностью, а затем пошёл по кровавому следу в противоположном направлении. К сожалению, след потерялся практически в том месте, где он впервые увидел это. При тщательном поиске Гвин заметил несколько пятен крови в десяти ярдах, но земле не было видимых следов. Неподалеку пересекались две оленьи тропы, что сбило со следа, и, несмотря на потраченное значительное время, он не смог найти ничего, что помогло бы ему обнаружить коронера.

Он прислонился к большому дубу, чтобы поразмыслить. Там лежал мёртвый бандит, и весьма вероятно, что это дело рук Джона де Вулфа. Но это ни в коем случае не означало, что коронер всё ещё находится здесь или что он мёртв или ранен. Разделался ли он с другими разбойниками?

Гвин вздохнул и в нерешительности почесал свои спутанные волосы. Прочесать весь, идущий на многие мили во всех направлениях, лес ему было не под силу. Из всего, что он знал, де Вулф мог появиться где-нибудь ещё и либо проследовать за преступниками, либо пойти за лошадью в пивную. Но какое-то шестое чувство заставило его считать, что ситуация не так проста, поэтому он должен постараться найти своего друга и хозяина.

Приняв решение, он приступил к его выполнению. Периодически выкрикивая имя Джона, он вернулся к тропе и побежал по ней к главной дороге. В гостинице он заплатил пару пенни хозяину, рассказав ему, что случилось, и поручив тому позаботился до завтра о наёмной лошади. Предупредив, чтобы кабатчик внимательно высматривал коронера, он направил свою большую кобылу в сторону Эксетера, чтобы получить помощь.

Хотя Гвин сильно подгонял лошадь, дорога до Эксетера заняла почти три часа. Первым, кого он увидел в Ружмоне, когда слез со своей мокрой кобылы под аркой сторожки, был его друг, – играющий в кости с кружкой эля в руке гарнизонный сержант.

– Габриэль, коронер пропал!

Он выложил всю историю в сочувствующее ухо старого солдата, который высоко ценил Чёрного Джона.

– Но мы же не знаем наверняка, что у него проблемы, просто потому, что он преследует какого-то клятого злодея! - Попытался успокоить Гвина Габриэль.

Помощник коронера покачал головой.

– У меня плохое предчувствие по этому поводу, друг. Он не ушёл бы на столько часов, не предупредив меня.

– Так что, по-твоему, могло с ним случиться?

– Там, где лежит мертвец, нет сомнений, что он дрался. Мы должны идти искать его. Он может лежать раненым. Требуется много людей, чтобы обыскать эту местность. Я не мог сделать это один.

Габриэль обеспокоенно прикусил губу.

– Чёртов шериф не станет посылать солдат на розыск Джона де Вулфа. Он был бы рад увидеть его мёртвым.

– Да его сестра устроит ему ад, если он откажется! – Проревел Гвин.

– Давай найдём Ральфа Морина. Он скажет, что делать.

Они нашли коменданта в нижнем дворе, наблюдавшего за ремонтом частокола.

Он серьёзно воспринял новости Гвина и, не долго думая, согласился с необходимостью без промендления собрать поисковую группу. К их великому облегчению, Морин также сказал, что Ричард де Ревелль только что отправился в одну из своих поездок в свою усадьбу в Тивертоне, чтобы провести воскресенье с женой.

– Я же вполне могу предположить, что для него первейшим желанием является защита своего дорогого зятя! – Широко улыбаясь, саркастически заметил он. - Так что давайте собирайте людей!

Габриэль посмотрел на небо, на котором солнце клонилось к закату.

– К тому времени, когда мы соберём людей и приедем в Эшбертон, уже будет темно.

Гвин, хотя сегодня и провёл в седле больше шести часов, не был настроен задерживаться.

– Ничего не поделаешь. Коронер может быть ранен и умирает. Поехали!

Волнуясь за судьбу своего друга, трое мужчин почти бегом направились во внутренний двор за своими лошадьми. Пока они шли, Габриэль и Ральф Морин выкрикивали приказы нескольким, встреченным по дороге солдатам, которые, в свою очередь, побеждали собирать своих товарищей в хижинах замка. Ещё до того, как три лидера вернулись верхом, внешняя палата гудела от активности, поскольку дюжина воинов уже оседлала лошадей.

Толпа жен, детей и не состоящих в дежурстве солдат наблюдали за срочными приготовлениями и приветствовала, когда отряд на рысях проехал через внешние ворота. Когда они ехали по городу, рассеивая толпы на Главной и Передней улицах, мельница слухов в Эксетере заработала полным ходом. В эти мирные времена на западе Англии вид того, что вооружённые воины выезжают из города, породил всевозможные спекуляции – от французского вторжения до нового восстания принца Джона! Когда пара торговцев, что продавали безделушки женщинам в Ружмоне, вышли из замка с новостью о том, что пропал коронер короля, и он, вероятно, ранен и, возможно, убит, слухи обрели силу пожара в сухую погоду.

С чувством неотложности, которое породил Гвин, отряд быстро домчался до пивной на дороге в Эшбертон. Ближе к вечеру стало прохладнее и потому им удалось прибыть ещё засветло. Они остановились в таверне, чтобы отряд напоил лошадей, а Гвин пошел с констеблем и сержантом, чтобы узнать, есть ли у хозяина какие-либо известия о де Вулфе.

Кабатчик покачал головой, опираясь на палку.

– Не было никаких признаков, сэр.

– А куда ведёт тропа, чуть дальше? - Спросил Гвин.

– Сейчас – никуда. Раньше она вела к жилищу егеря нашего лорда, но лет десять назад случился пожар, и он сгорел. – Что за ним, там дальше? - Спросил Ральф Морин.

– Просто лес, ваша честь. На много миль, пока вы не выйдете к пустоши и болотам. Туда никто не рискнёт пойти, без хорошей охраны, вроде вашего отряда. Это в наши дни там хозяйничают бандиты.

Напоив лошадей, они быстро направились к тропе и свернули с дороги. Гвин подумал о том, чтобы спешиться и прочесать лес отсюда, но решил, что в такой ситуации дорога каждая минута, и повёл отряд верхом на лошадях. Солдатам приказали держать глаза открытыми, чтобы с обеих сторон можно было что-либо увидеть, хотя низкое солнце и густые кусты вдоль дороги затрудняли это. Воины были не в полном боевом облачении, они надели круглые шлемы и кожаные куртки, а не кольчуги. Некоторые были с мечами, у других были пики, а также было два лучника, хотя выехали они для поиска, а не для схватки.

Вскоре впереди показалась поляна и Гвин остановился на своей кобыле, указывая налево.

– Вот там, в паре сотен шагов от края деревьев, я нашёл мертвеца.

Все спешились и привязали поводья к ближайшему деревцу, затем Габриэль взял трёх человек и пошёл в направлении, указанном помощником коронера. Морин поехал к поляне и направился на другую сторону с тремя своими солдатами, в то время как Гвин с остальными пошёл на другую сторону тропы, в направлении, в котором он не искал раньше. В течение нескольких минут пятнадцать человек молча прочёсывали лес и было слышно лишь шелест листьев и треск прутьев. Затем слева раздался громкий крик, в котором Гвин узнал голос Габриэля. Он звал корнуолльца по имени и Гвин вернулся на тропу и нырнул в темнеющий лес на другой стороне.

– Я иду! Вы его нашли? - Он побоялся прямо спросить, наткнулся ли сержант на тело Джона де Вулфа.

Габриэль снова окликнул его и, когда он приблизился, задал вопрос.

– Я так понял, что ты говорил, что бандит получил удар в живот и пах?

Гвин подошёл к Габриэлю и другому солдату, склонившемуся над телом.

– Смотри, чувак, этому парню воткнули меч в грудь.

. Посмотрев вниз, Гвин выразительно поднял брови на дюйм выше лба.

– Это не тот! Это ещё один!

Это был худощавый молодой парень с каштановыми волосами и тонкой бородой. Вся правая сторона его изодранной туники пропиталась кровью, стекающей на лежащие под ним листьях.

– У коронера сегодня был урожайный день, если он укокошил и этого! – Заметил Габриэль. Вопль другого солдата объявил, что недалеко найдено тело первого разбойника, которого ранее видел Гвин.

– К чёрту этих двоих, – проворчал Гвин. – Где коронер, вот что меня интересует!

Поиски продолжались в надвигающихся сумерках. Ральф и его люди обследовали дальний конец поляны и направились туда, где лежали трупы, встретившись с группой Габриэля, но ничего не нашли. Люди постоянно выкрикивали имя коронера, но безуспешно. Гвин вернулся на другую сторону пути и прочесал там местность со своими солдатами. В конце концов, когда стало совсем темно, все, уставшие и взволнованные, уныло собрались у привязанных лошадей.

– Бог знает, где он! – Взорвался Морин, его раздвоенная борода торчала, словно нос корабля. – Мы облазили тут почти квадратную милю вокруг этой поляны, но он может быть гораздо дальше.

– Ещё через полчаса мы не увидим вообще ничего. До утра мы ничего не сможем сделать, – печально сказал Габриэль. Он был предан де Вулфу, почти так же, как и Гвин, и мысль о смерти коронера в одиночестве в лесу была невыносима.

Медленно и печально, они вернулись назад на тропу. На этот раз они шли гурьбой, ведя своих скакунов за поводья. В полумраке они всё ещё с надеждой смотрели во все стороны и продолжали звать коронера через сложенные ладони. Теперь даже птицы молчали, и отвечал им только шелест ветра в верхушках деревьев.

Добравшись до дороги, они были вынуждены признать свою неудачу.

– По крайней мере, мы не нашли его мёртвым или раненым. – Ральф Морин попытался поднять настроение, которое упало даже у самых молодых солдат гарнизона, поскольку всем им была известна военная репутация Джона де Вулфа. Когда они шли по дороге к гостинице, намереваясь там перекусить и выпить эля, сержант Габриэль высказал свои опасения.

– Что будем делать теперь?

Гвин посмотрела на коменданта замка.

– Не знаю, как вы, но я вернусь туда с первым лучом солнца – и я не уйду, пока не найду его, мёртвого или живого!

Морин с этим согласился.

– Мы останемся с тобой большую часть дня, но потом мне придётся забрать людей, чтобы прибыть в замок до возвращения де Ревелля. Он сойдёт с ума, если узнает, что я так долго отсутствовал с лучшими солдатами гарнизона – особенно если это было из-за Джона де Вулфа!

В скорбном молчании они прошли по дороге к пивной.