Бернард Найт - «Мрачный жнец» Глава 12

Бернард Найт «Мрачный жнец»
 («Коронер Джон» -6)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

В которой коронер Джон идёт к колодцу 

 Де Вулф вернулся в свой высокий узкий дом, чтобы пообедать с Матильдой. Он знал, что она не будет открыто конфликтовать с ним до окончания предстоящих банкетов в честь прибытия королевских судей, но всё же она проявляла недовольство, несмотря на его попытки развлечь её подробностями своих встреч со священниками. Он был осторожен и, чтобы не вызвать её недовольство, не стал упоминать про потасовку в «Ступенях Святой Марии» или содержание разговора с её кумиром - Джулианом Фулком. Матильда же только спросила: получил ли он официальные приглашения на празднования во Дворце епископа и в замке. Когда же ему пришлось признать, что ещё не интересовался этим вопросом, она осыпала его язвительными насмешками.

Многолетний опыт общения с Матильдой выработал у де Вулфа своеобразный иммунитет и потому её замечания нисколько не повлияли на аппетит коронера. Он отдал должное утке, которую Мэри поджарила на вертеле, с луком-пореем и капустой, за ними последовала овсяная каша, сваренная в молоке и подслащённая кусочком пчелиных сот. Запив плотный обед кружкой анжуйского вина, он быстро встал из-за стола и пошёл к конюшне, чтобы навестить Одина. Днём ранее его громадного боевого коня на пастбище неподалёку от городских стен ударила копытом по задней ноге другая лошадь.

- Нет проблем, коронер, - заверил его владелец конюшни, кузнец Эндрю. - Я промыл эту рану лесным орехом и намазал гусиным жиром. Через день-два он будет в порядке.

В отличие от предыдущих месяцев, когда де Вулфу пришлось половину своего времени проводить в седле - в ущерб личной жизни - в последнее время было несколько отдаленных случаев, особенно теперь, когда за север графства отвечал недавно назначенный коронер из Барнстейпла.

- Я должен выгуливать его, тогда он будет в хорошей форме - суставы старой лошади могут ржаветь без тренировки, - сказал он Эндрю, молодому кузнецу со странной привязанностью к лошадям. Они стояли, говоря о жеребце, и кузнец предложил де Вулфу взять его на охоту, хотя этот неуклюжий боевой конь не подходил для того, чтобы мчаться по лесу за оленем или кабаном.

Пока они разговаривали, с Главной улицы в переулок Мартина свернула массивная фигура. На этот раз это был не помощник коронера, а дородный замковый капеллан, брат Руфус, в чёрной сутане. С красным лицом, пыхтя, он спешил к ним, скрученный шнур его пояса трепыхался при ходьбе.

- Сэр Джон, я встретил вашего человека, Гвина, он бежал по замковой горе, и попросил меня быстро направить вас к нему.

- В чём срочность, брат? Он сказал?

- У него был один из городских стражников, худой сакс. Твой человек сказал, что есть ещё одно тело. Он утверждал, что вы знаете, что он имеет в виду.

Да, Джон знал, что имел в виду Гвин, и почувствовал озноб на спине.

- Куда они шли? – Спросил он.

- Через главную улицу и в переулок, который ведет к той маленькой богадельне и больнице - я думаю, что это Святого Иоанна.

Оставив кузнеца, держащего уздечку Одина, де Вулф вышел и через несколько секунд исчез за углом на Главной улице. Он пошёл к Восточному району, расталкивая воскресных гуляк, что загораживали проход. Бенедиктинец поспешно последовал за ним, почти не отставая от него. Хотя он был крупным мужчиной, тело Руфуса в большей части составляли мышцы, а не жир.

Пройдя пару сотен шагов по Главной улице, Джон повернул направо, в переулок, который вёл к маленькому монастырю и больнице Святого Иоанна. Этот юго-восточный сектор города был относительно богатым, и большинство домов находились в собственности горожан и торговцев. У многих были сады за высокими оградами, и за одной из них коронер увидел размахивавшего руками Гвина.

- У нас есть ещё один труп, коронер! - Проревел его помощник, когда хозяин приблизился. Несколько любопытных голов уже высунулись из соседних дверей, а пара зевак увернулись от тумаков Гвина, при попытке заглянуть в садовые ворота. Не спрашивая подробностей, де Вулф остановился, чтобы посмотреть на это место. Массивный двухэтажный дом из нового камня имел красивую арку над центральной входной дверью с оконными ставнями по бокам и на верхнем этаже. Крыша была из сланцевых плит, а каменная ограда образовывала прямоугольник, отделяя дом от соседей.

Коронер посмотрел на Гвина, опасаясь, что тот снова начнёт излагать ненужные подробности.

- Ну, давай, расскажи мне, только короче!

- Осрик зашёл ко мне - я сидел в караульной комнате и после обеда играл в кости. - Он поспешно продолжил, прежде чем де Вулф стал его ругать. - Этот дом принадлежит Уильяму Фитц-Уильяму, мастеру из гильдии сапожников.

- Чёрт возьми, я знаю, кто здесь живёт! Что случилось?

На этот раз Гвин был предельно краток.

- Он умер. Его кинули в колодец.

- Сбросили? Откуда ты это взял? Он мог просто упасть.

- Он жил здесь годами, с чего бы это он стал падать в собственный колодец? И вода тут не очень глубокая, он мог встать, а не утонуть.

- Возможно, он ударился головой на пути вниз. - Коронер скептически отнесся к версии Гвина, но помощник упрямо не соглашался с ним.

- Я просто чувствую это, коронер. Что-то тут не так.

- Давай тогда разберёмся. Почему ты так уверен, что это очередное убийство?

Корнуоллец с беспокойством потянул за свои мохнатые рыжие усы.

- Есть что-то странное в этом доме. Судите сами.

Он отошёл в сторону, чтобы позволить де Вулфу пройти через ворота. Брат Руфус, тяжело дыша, последовал за Томасом де Пейном, которого направил из замка сержант Габриэль.

- Могу я пойти с тобой? - спросил монах. - Если тут что-то связано со Священным Писанием, возможно, я смогу в этом помочь юному Томасу.

Коронер кивнул в знак согласия, а его писарь нахмурился за спиной Руфуса, но все они прошли через ворота, которые Гвин твёрдо закрыл перед лицами собравшихся зевак.

Де Вулф увидел большой двор с обычными пристройками для кухни, уборной и прачечной, а также небольшую конюшню сзади, рядом с огородом. В центре, между домом и покрытой соломенной крышей кухней, находился колодец с круглым каменным ограждением высотой чуть выше колена. Кожаное ведро с длинной тонкой веревкой лежало на земле рядом с ногами Осрика, долговязого стражника- сакса. На ограде, в позе отчаяния, сидел мальчик лет десяти, а рядом с ним - мальчик постарше, лет тринадцати или четырнадцати, чья рука лежала на плече младшего, как будто его утешала.

Стражник подал голос.

- Сюда, коронер. Сначала посмотрите в колодец.

Джон прошёл через двор и заглянул в шахту. Около десяти футов ниже уровня земли над водой виднелись ягодицы и бедра человека. Видимая часть тела была одета в красную тунику с широким вышитым рисунком на подоле.

Коронер отступил назад и посмотрел на верхний край каменной стены. Он махнул мальчику, чтобы тот отошёл и дал возможность увидеть всю окружность колодца.

- Здесь свежие царапины, - хмыкнул он Гвину. Остальные последовали взглядом за его пальцем и увидели три неправильные линии, идущие примерно параллельно внутреннему краю шахты, на расстоянии нескольких дюймов друг от друга. Наконец он повернулся, чтобы посмотреть на мальчиков, которых до сих пор игнорировал.

- Кто они?

Осрик взялся объяснять.

- Это два слуги Уильяма Фитц-Уильяма. Это Эдвард, - сказал он, постукивая старшего по плечу, - а это Гарри.

Де Вулф уставился на ребят, которые казались испуганными и потерявшими дар речи в присутствии суровых незнакомцев.

- Что-то для слуг они слишком молоды, не так ли? – Прохрипел он.

- У Фитца-Уильяма есть ещё повар, но тот живёт в другом месте и приходит только днём. Эти двое заботятся о других его потребностях.

Тон стражника заставил Джона подумать, что это могло быть не обычное домашнее хозяйство, но он сосредоточился на конкретной ситуации.

- Итак, что это за история? - Прежде чем Осрик смог начать объяснять, коронер повернулся к Гвину. - Лучше придумай, как поднять его оттуда. Я полагаю, это Уильям Фитц-Уильям в колодце?

Старший мальчик впервые заговорил унылым тихим голосом.

- Это так, сэр. На нём туника мастера с вышивкой.

Он взял верёвку от ведра и подошёл к краю колодца, чтобы обдумать лучший способ вытащить оттуда труп, Осрик продолжил свою прерванную историю.

- Ребята спят в доме, в шкафу под лестницей. Они говорят, что слышали, как их хозяин пришел поздно вечером с собрания гильдии и как обычно поднялся к себе спальню. Этим утром они встали на рассвете, чтобы зажечь костер и начать готовить завтрак Уильяму.

- Он всегда требует сразу после шестого часа, когда мы слышим церковные колокола для примы, - сказал Гарри. Его херувимское лицо было смертельно белым, и он дрожал.

Сакс продолжил рассказ.

- Фитц-Уильям не явился в зал на завтрак, и через некоторое время Эдвард подошёл и постучал в дверь его спальни.

- Ответа не было, поэтому я заглянул, а его там не было, а кровать не была разобрана. - Старший мальчик – блондин, по нему было видно, что вырастет красавцем. У него было такое же бледное, сжатое выражение лица, как у меньшего паренька, с настороженными, взволнованными глазами.

- Так что же ты сделал, когда твой хозяин пропал? - Спросил де Вулф.

Эдвард пожал плечами.

- Ему не нравится, если мы вмешиваемся в его дела, сэр. Он мог очень рассердиться на нас. – Он отвёл взгляд от Гарри и де Вулф заметил, что между ними, похоже, имеется какой-то взаимный уговор.

- Если это случилось рано утром, то почему его не нашли раньше? - Спросил брат Руфус.

- До этого мы не нуждались в воде, - нерешительно объяснил Эдвард. – Прошлым вечером я набрал воду и только около часа назад пошел к колодцу, так как мне нужно было полить огород. - Его голос повысился на несколько тонов. – Тогда я и увидел его. Я чуть не ударил его ведром, но вовремя дёрнул веревку.

Хотя оба мальчика выглядели напуганными, де Вулф не видел признаков скорби по поводу внезапной смерти их хозяина - он подозревал, что это не вызывает у них особого сожаления.

Гвин продумал способ вытащить тело мастера - сапожника из собственного колодца.

- Кто-то должен спуститься и продеть эту веревку под его плечами.

При этом он задумчиво посмотрел на старшего мальчика, но де Вулф покачал головой.

- Ты не можешь просить его вытащить трупом своего хозяина. Я полезу, а ты будешь держать верёвку.

Однако Осрик решительно возразил.

- Вы слишком большой человек, коронер, а Гвин ещё больше. Я худой и лёгкий, поэтому я и полезу.

Гвин отвязал ведро и дважды обернул верёвку вокруг своего туловища, а затем бросил свободный конец в колодец. Тощий стражник подтянул тунику и закрепил её поясом, обнажив при этом ноги до бедра. Он проворно спустился по верёвке, упираясь ногами в стенки колодца, Гвин напряжённо страховал его.

- Здесь не глубоко, - успокаивающе сказал Эдвард. – Воды всего лишь пара футов, после этой засухи. Казалось, он обрёл уверенность, поскольку эти странные норманны общались с ним вполне доброжелательно.

Осрик опустил ноги в воду и погрузился в неё выше колен, его ноги вязли в мягкой глине на дне. Он быстро наклонился над трупом и обвязал верёвку под мышками и через грудь. Он крепко связал её между лопатками, затем подал знак людям, ожидавшим сверху.

Гвин опёрся ногами о край колодца и потянул верёвку вверх, при этом крепкий монах высунулся и удерживал её по центру, чтобы тело не задевало грубые камни шахты.

С всплеском тело вылезло из воды, и почти сразу Осрик закричал.

- На его шее висит огромный чёртов проклятый камень!

Поскольку Гвин напрягал все силы, чтобы поднять Фитц-Уильяма, у него не было возможности остановиться для выяснения деталей. Кряхтя и сдерживая дыхание, он поднял тело на уровень парапета, а Руфус и Джон быстро перекинули покойного на землю. Гвин с покрасневшим лицом бросил победный взгляд на своего хозяина.

- Что я вам сказал, коронер?

Все еще не убежденный, де Вулф хмыкнул.

- Может быть, это самоубийство - мы оба видели, как люди подвязывают к себе груз, чтобы утопиться.

Гвин насмешливо фыркнул, отвязывая верёвку от себя и от трупа. Он бросил конец обратно в колодец, чтобы вытащить Осрика, который ловко взобрался наверх с помощью Руфуса.

Мужчины повернулись к телу в мокрой тунике, лежавшему на земле лицом вниз. Поодаль рядом с Томасом не Пейном стояли двое мальчиков. Эдвард всё ещё обнимал Гарри за плечи, словно защищая его от мира, они оба смотрели испуганными глазами.

- Переверни его, Гвин. Давай удостоверимся, что это Фитц-Уильям.

Как только де Вулф увидел лицо, хотя оно и было обесцвечено, он убедился, что это мастер-сапожник, так как встречал его в городе и на различных мероприятиях гильдий. Среднего возраста с короткими волосами, едва доходившими до шеи, реденькой бородой и усами.

- Смотрите, у него довольно синее лицо. Его задушили шнуром? - Спросил священник, указывая на тонкую полосу вокруг его трупа.

Де Вулф наклонился и провёл пальцем между шнуром и кожей.

- Нет, похоже, что синева из-за того, что он много часов лежал лицом вниз и кровь стекла в голову.

- Неудивительно, что он лежал лицом вниз с этим таким огромным грузом, подвешенным на шею. - Гвин поднял грубый круглый камень с груди Фитц-Уильяма. Он был около фута в диаметре, а в центре было проделано отверстие, через него был продет шнур, привязанный к шее.

- Конечно же, это верхняя часть ручного жернова? - Воскликнул монах.

Корнуоллец снял петлю шнура с шеи мертвеца и встал с камнем в руках. Он поднял его, прикинул на руке его вес, а затем передал коронеру.

- Довольно тяжёлый. Такой вес наверняка удержит голову под водой.

Де Вулф криво улыбнулся своему помощнику, так как хорошо понимал, что у того на уме.

- Тогда давай, Гвин. Ты знаешь, что делать.

Рыжий гигант опустился на колени, положил ладони на грудь мертвеца и сильно надавил. Фонтан пены с оттенком розового цвета вырвался из ноздрей и рта Фитц-Уильяма. Гвин поднял голову с довольной улыбкой на лице.

- Утонул, никаких сомнений быть не может. Он, конечно, был жив, когда оказался в колодце.

- Так почему же он позволил кому-то повесить себе камень на шею? - Спросил Руфус, для которого методы осмотра коронера оказались новинкой.

- Возможно, по той же причине, по которой священник из Святой Марии с аркой позволил кому-то толкнуть своё лицо в сковороду с вином для причастия. Посмотри, Гвин.

Всё ещё стоя на коленях, помощник провел большими пальцами по грязным волосам покойного и почти сразу обнаружил то, чего они ожидали.

- Сзади опухоль - и я чувствую рубец, под ним шевелятся кости. Никакой крови, потому что вода всё смыла. - Он встал и вытер пальцы о свою изодранную тунику. - Точно так же, как и с другими. Здоровенный удар по голове сзади.

Томас, который держался на расстоянии, пока они толкали труп, оставил мальчишек и вышел вперёд. Довольно двусмысленно оглядываясь на мальчиков он указал на часть жернова, который Джон всё ещё держал в руках.

- Это часть ручной мельницы для зерна, не так ли? - спросил он.

- Да, женская мельница для кулинарии. Он устанавливается на другой плоский камень, в отверстие насыпают зерно, а затем крутят руками.

- Тогда я знаю, что это значит – здесь снова Священное Писание, - сказал писарь.

Прежде чем он успел объяснить, брат Руфус перебил его.

- Да, коронер, это очевидно. Евангелия говорят: «Кто так обидит одного из этих малышей, для него было бы лучше, чтобы ему на шею повесили жернов, и он утонул в глубине моря». - Он многозначительно покачал головой в направлении двух мальчиков.

Томас впился взглядом в священника, возмущенный тем, что тот украл его догадку. Ведь это ему полагалось трактовать слова Писания для сэра Джона, а не этому толстому незнакомцу! Но худшее для него было ещё впереди, когда Руфус наклонился, чтобы присмотреться к камню.

- Теперь, когда он высыхает, на нём появляются следы - вот! - Он указал на небольшие царапины на верхней поверхности, которые выглядели такими же свежими, как на парапете колодца.

Де Вулф смотрел на них, но не мог их понять.

- Переверните – ведь они повернуты вверх ногами, - повелел монах. - Теперь смотрите там - они читаются MT, MK и LK. Это может означать только Евангелие от Матфея, Марка и Луки, где записаны эти конкретные слова Иисуса Христа.

- Да, у Святого Иоанна нет упоминания об этом, - отрезал Томас, но опоздал, монах уже украл его славу.

Четверо мужчин посмотрели друг на друга, а затем довольно многозначительно взглянули на двух мальчиков, которые всё ещё стояли рядом, осторожно наблюдая за ними.

- В доме больше никого нет? - Спросил Джон.

- Никого. Жена Фитц-Уильяма умерла молодой несколько лет назад, - ответил Осрик. - Парни работают в магазине сапожника днём и ждут, когда хозяин вернётся домой. Похоже, они были сиротами, пару лет назад он их привёз сюда из монастыря возле Дорчестера.

Джон задумчиво потёр свою черную щетину.

- Тогда лучше всего присмотреть для них место в другом монастыре здесь. Святой Иоанн находится всего в нескольких ярдах отсюда, у них есть богадельня и несколько сирот, а также больница. Я знаю брата Саулфа, который заведует лазаретом. Уверен, что он примет их, по крайней мере, пока.

Он понизил голос, чтобы мальчики не слышали его.

- Если мы думаем, что это дело с жерновом то, о чём гласит Евангелие, то нужно задать деликатные вопросы - но не сейчас.

Вместе с близлежащей больницей Святого Алексия, основанной богатым городским торговцем четверть века назад, монастырь Святого Иоанна заботился о большинстве больных в Эксетере. Примерно в миле от города, монахини в монастыре Святой Катерины в Полслоу, специализировались на родах и женских недугах. Для обездоленных, престарелых больных и нищих Святой Алексий был главным убежищем, но брошенные или осиротевшие дети обычно находили дом в монастыре, где их часто готовили к служению Церкви.

Брат Саулф - высокий, худощавый сакс, управлял лазаретом в Святом Иоанне и несколько раз помогал коронеру, в последний раз, - когда Томас де Пейн поранил себя при неудачной попытке свести счёты с жизнью. Теперь он сидел с коронером, Гвином и Томасом в маленькой комнате на крыльце монастыря. Брат Руфус отправился в свою маленькую часовню в Ружмоне, а Осрик занялся своими делами, в том числе уведомил обоих помощников мэра, что только что город потерял одного из своих уважаемых граждан.

Два мальчика были доставлены в монастырь за час до этого, и Саулф поселил их в трапезной, пока не решат, что с ними делать.

- Они всё же ученики, хотя Гарри очень молод, - объяснил он де Вулфу. - У меня был долгий разговор с ними, и они хотели бы продолжить работать в магазине Фитц-Уильяма, чтобы получить профессию.

- Не загнётся ли дело после смерти мастера? - Спросил Джон.

- В этом нет сомнений. У него есть партнёр с равной долей. У них есть полдюжины мастеров, они делают обувь на Кюрре-стрит, которую продают в магазине и на Главной улице. Парни могут продолжать торговать там и возвращаться сюда, чтобы спать, пока не определится партнёр Фитц-Уильяма. Возможно, в конечном итоге, партнёр пристроит их подмастерьями на рабочем месте. - Он искренне посмотрел на де Вулфа. - Я думаю, будет лучше, если они некоторое время побудут здесь, где они будут в безопасности.

Де Вулф кивнул, понимая.

- Ты думаешь, действительно Фитц-Уильям с ними жестоко обращался?

- Они признались мне в этом, мягко и неохотно. Он привёз их из Дорчестера, потому что их никто в городе не знал и им некому было пожаловаться.

Джону было трудно подавить испытанное негодование тем, что извращенец издевался над детьми.

- Осрик сказал, что слышал слухи о Фитц-Уильяме от мужчин в магазине, но доказательств не было. Он думает, что мальчики были слишком напуганы, чтобы жаловаться кому-то за пределами его проклятого дома.

- Наш убийца, очевидно, знал правду об этом, - проворчал Гвин. - На этот раз я чувствую, что он оказал миру услугу, избавив его от этого ублюдка.

-Его надо было осудить по закону, хотя я согласен, что свисание с верёвкой для Фитц-Уильяма стало бы слишком мягким наказанием за то, что он делал, - отрезал коронер.

Саулф вернул их к реальным делам.

- Что делать с трупом? - Спросил он. - Сейчас он лежит в нашем маленьком морге, но при такой погоде это не может продолжаться долго.

- Утром я проведу обычное дознание, а потом его можно похоронить. Осрик выясняет, есть ли у него поблизости родственники. Если - нет, то за похороны должна будет заплатить его чёртова гильдия.

- Кажется неправильным такого человека отпевать в соборе, - проворчал Гвин. - Его нужно оставить висеть в клетке, пока он не сгниет!

- Мы не можем предать суду труп, поэтому его никогда не признают виновным.

- Не волнуйтесь, он будет осужден и приговорен Всемогущим Богом, - пообещал брат Саулф, голос которого подтверждал его абсолютную веру в небесную справедливость.

- Интересно, а что он будет делать с убийцей? - Задумался де Вулф.

Вскоре после полудня из Южных ворот на встречу с королевскими судьями выехала небольшая кавалькада. Возглавлял процессию комендант замка Ружмон с дюжиной воинов. Ричард де Ревелль стремился произвести наилучшее впечатление на судей и поэтому все они были в полном боевом снаряжении, хотя в Девоне последние десятилетия не происходило никаких сражений.

Ральф Морин на большом чёрном жеребце, в кольчуге, каждое кольцо которой было тщательно начищено мелким песком, выглядел внушительно, если не сказать – устрашающе. Огромный мужчина с раздвоенной бородой, в круглом железном шлеме с выпирающей защитой носа напоминал своих скандинавских предков. Как и у его людей, у его пояса висел огромный меч, а левая рука держала щит с изображением змея. Кавалькада гордо скачущих по улицам норманнов являлась живым и неприятным напоминанием старикам – саксам и кельтам, о том, что это захватчики, пришедшие с Завоевателем, забравшим их земли и их страну.

За военным авангардом ехали менее воинственные участники процессии. Первым был шериф, как представитель короля в графстве. Одетый в изящный наряд золотистой отделки, он ехал рядом с Томасом де Ботереллисом, которому епископ поручил представлять себя. За ними следовал Джон де Алансон, выступавший за духовенство города. Рядом с ним ехал сэр Джон де Вулф, занимавший вторую после шерифа должность среди законников округа. Затем следовали два помощника мэра, Генри Риффорд и Хью де Релага, последний в своём щегольстве превзошёл даже де Ревелля в синем плаще и шапке с перьями. Сзади на лошадях ехали несколько клерков из замка и двора, а также старшины городских гильдий. Замыкал кавалькаду сержант Габриэлем и ещё шесть солдат, также одетыми в кольчуги и шлемы.

Де Вулф был одет в свою обычную чёрную тунику и серые бриджи и чувствовал тепло под своей короткой накидкой из волчьей шкуры. В отличие от большинства других, носивших различные головные уборы, он был с непокрытой головой.

Когда они проезжали мимо публичного места казни на улице Магдалены, архидиакон махнул на пустую виселицу.

- Есть ли шансы найти клиента для этого, Джон?

Ранее де Вулф рассказал ему о недавнем убийстве и отсылке к Святому Писанию.

- Мы понятия не имеем. Я надеялся, что он сделает какую-то ошибку, которая поможет нам найти его, но ничего не было.

- Королевские судьи будут недовольны тем, что в городе куча нераскрытых убийств, - сказал архидиакон, кивнув в сторону шерифа.

- Поэтому он сегодня выглядит таким взволнованным, - ответил Джон с волчьей усмешкой. - У него и без того имеется куча проблем - рудокопы Дартмура хотят избавиться от него, как своего лорда-хранителя, судьи знают о его склонности к принцу Джону, его учёт доходов фермы округа вызывает более чем подозрения, а теперь у него четыре нераскрытые убийства, совершенные городским священником.

«Ферма», на которую он ссылался, представляла собой совокупные годовые налоговые поступления Девоншира. Она устанавливалась каждый год Королем и его министрами, а шериф должен был обеспечить её сбор от народа, а затем лично доставлять его два раза в год в королевскую казну в Винчестере. Если он мог вытянуть из населения больше, чем утверждённая сумма, то избыток шериф мог положить к себе в карман. Это объясняло большое количество желающих, включая баронов и епископов, занять вакантную должность шерифа. При этом они не брезговали взятками и доносами. Некоторым дворянам удавалось занимать должность шерифа одновременно в двух и более округах!

Кавалькада пролетела еще несколько миль по дороге к Хонитону, первому городу на восток от Эксетера, когда комендант замка заметил отдаленное облако пыли. Один из солдат позади него подул в рог, приветствуя судей. Несколько минут спустя две процессии встретились и отправились на поляну под деревьями, чтобы официально приветствовать судей и собраться для похода в Эксетер. Шериф Сомерсета предоставил дюжину солдат для сопровождения королевских судей из Тонтона; теперь они развернулись и отправились домой. Кругом сновали лошади и пони, пока прибывшие судьи и встречающие их представители Эксетера официально представлялись и пожимали руки.

Де Вулф знал одного из них довольно хорошо - сэр Уолтер де Ралег был выходцем из Девона - но другие были ему незнакомы. Де Ралегу было больше шестидесяти лет, он помнил отца Джона. Это был человек с твёрдым лицом, черты которого выглядели так, как будто их вырубили из гранита с помощью тупого долота, но он имел репутацию честного человека и был верным сторонником короля Ричарда. Он представил де Вулфа второму судье, сэру Питеру Певерелю, богатому землевладельцу из Мидлсекса, который имел поместья по всей восточной Англии. Певерель своим видом напомнил де Вулфу Хью де Релагу, в том, что одевался он экстравагантно и дорого. Это был довольно полноватый, на вид туповатый человек. Коронер чувствовал, что не стоит слишком доверять ему, хотя, возможно, это было несправедливое суждение при таком коротком знакомстве.

Третьим был Серло де Валлибус, старший клерк канцелярии. Это был худой, молчаливый мужчина лет сорока, с высоким лбом и редким бородкой на бледном лице. Он был одет в простую тунику под коричневым плащом, соответствовавшим масти его красивого жеребца. Последний судья, одетый в одеяние священнослужителя, обстоятельно беседовал с настоятелем, и де Вулф подошел к де Алансону, ожидавшего возможности представиться.

- Ты знаешь этого священника, Джон? - тихо спросил он, наклонив голову. Жервас де Боско был коренастым мужчиной, одетым в чёрную мантию каноника- августинца. Как и Томас де Пейн, он ехал в седле боком, хотя и на лучшей кобыле, чем пони Томаса.

- Он мой коллега в Глостере, когда он находит время для каких-либо епископских обязанностей, знает один Бог! Он всегда занимается политикой или судами.

- Он справедливый человек?

- Я ничего не слышал, что говорило бы об обратном. Он не любит Принца, так что это точно в его пользу.

Когда приветствия были закончены, прибывшие судьи со своими людьми объединились с встречавшей их местной знатью и отправились назад в Эксетер. За ними следовали дюжина секретарей и слуг, которые сопровождали судей, и ещё далеко позади ехали две повозки, с личными вещами и документами. Повозки отставали, и часть людей Ральфа Морина оставалась для их сопровождения.

Де Вулф поехал с Уолтером де Ралегом, и двое девонских мужчин обнаружили, что у них было много общих знакомых и местных тем, что облегчило разговор.

- Как дела нового коронера, де Вулф? - вдруг спросил де Ралег.

- Шерифу не нравится новая должность, но это было одной из причин, по которой Хьюберт Уолтер создал её, - скривившись, ответил де Вулф.

Лицо де Ралега растянулось в улыбке.

- Я слышал, что вы забираете дела из его судов в наши, - рявкнул он. - Продолжайте хорошую работу. Этим жуликоватым шерифам нужно постоянно наступать на пятки - особенно этому. - Он понизил голос, хотя де Ревелль ехал на расстоянии в нескольких ярдах впереди, разговаривая с Питером Певерелем, в котором шериф быстро признал человека с наибольшим влиянием при дворе.

- Я слышал, у вас имеются какие-то серьёзные проблемы с убийствами в городе?

Резкая смена темы де Ралега застала Джона врасплох. Он понятия не имел, что новости об убийце по Евангелию так быстро распространились за пределы Девона, но, не видя причин скрывать или минимизировать ситуацию, он подробно рассказал о четырёх смертельных случаях.

- И последний был только вчера, говорите? Божьи раны, что шериф делает с этим?

- Боюсь, очень мало. Он был слишком обеспокоен вашим визитом, чтобы обеспокоится такой мелочью, как несколько убийств! Он предоставил мне переживать за это дело.

Судья встревоженно покачал головой, но то, что сказал де Вулф, было правдой. После вчерашнего убийства Уильяма Фитц-Уильяма он отправился в Ружмон, чтобы сообщить шерифу о ещё одном убийстве, но де Ревелль не проявил никакого желания вникать в дело.

- Просто продолжай искать злодея, Джон, - это твоя основная задача, - сказал он, не отрываясь от листа пергамента.

- Я коронер, а не правоохранительная система Девоншира! - Раздраженно пробормотал де Вулф.

- Если тебе нужна дополнительная помощь, возьми несколько солдат. Ральф Морин позаботится об этом, - небрежно произнёс шериф. – Тебе нравится разыскивать детали, поэтому оставь меня в покое для важной работы по управлению округом, - снисходительно добавил он.

Де Вулф слишком хорошо знал, что де Ревелль с радостью поставит себе в заслугу поимку и разоблачение серийного убийцы, но обременять себя какими-либо усилиями по его достижению не намерен.

Когда группа добралась до города, судьи были размещены в Новом трактире в конце Главной улицы - единственной гостинице с отдельными комнатами на втором этаже, где можно было поселить важных персон. Их слуг поселили в Ружмоне, а судебных клерков распределили среди свободных кроватей в помещениях викариев в Ряду каноников на соборной территории и на Престон-стрит.

У Джона было искушение спуститься к «Ветке плюща», но он решил, что ради дипломатии ему лучше показаться дома, где Матильда готовилась к первому из банкетов, намеченному на следующий вечер. Как он и ожидал, она была вежливой и сидела напротив него возле погасшего камина. В такие моменты Джон получал представление о том, что такое довольная жена и спокойная семейная жизнь, и решил снова попытаться залечить разрыв между ними. В глубине души он понимал, что её сварливый характер и его вспыльчивость несовместимы с приятным, упорядоченным существованием, но решил, поддерживать благожелательную атмосферу в доме как можно дольше.

Матильда настояла на том, чтобы он подробно рассказал о прибытии судей и их окружении, особенно о том, что на них надето. Чтобы поддержать её настроение, ему пришлось лихорадочно придумывать одежду судей и только его рассказ о безвкусной моде Питера Певереля был недалёк от правды.

Он рассказал подробности вчерашнего убийства, что также привлекло её внимание, тем более, что жертвой оказался один из влиятельных членов гильдии. Благодаря её знакомству с городскими сплетнями, передаваемыми через близких друзей в Святом Олафе, Матильда даже смогла подтвердить подозрения мужа о извращенных вкусах Уильяма Фитц-Уильяма по отношению к молодым мальчикам. Многие женщины, с которыми она встречалась на богослужениях, были женами других мастеров и ремесленников, и они заметили изменения в образе жизни Фитц-Уильяма после смерти его жены и не сдерживали свои языки.

- Так почему же никто не позаботился, чтобы спасти мальчиков от такого зла? - Хмыкнул де Вулф, понимая, что вступает на опасную почву, критикуя её и её знакомых.

- А что мы могли сделать? - Огрызнулась она. – Отправить в его дом стражников или шерифа - или, если на то пошло, тебя - чтобы спросить его, совершал ли он грех Содома?

- Может быть, священник мог бы как-то по-своему решить этот вопрос, по крайней мере, попытаться помочь мальчикам. Знал ли ваш священник Джулиан Фулк об этих слухах?

Матильда подозрительно посмотрела на него.

- Почему ты спрашиваешь? Я слышала, что ты встречался с ним. Ты приставал к этому доброму человеку с бесполезными вопросами?

- Мы просто просим известных священников в городе оказать любую помощи, которую они могли бы предложить, - дипломатично ответил де Вулф.

- Ну, ты можешь забыть отца Джулиана, - сказала она недовольно. - Если бы он знал что-нибудь полезное, он пришел бы к вам или своему архидьякону.

Де Вулф решил не продолжать такие расспросы, и после их раннего ужина он собрался пойти в свою комнату в замке, чтобы увидеть Гвина, прежде чем тот отправится к Сент-Сидвелл перед закрывающимися в сумерках воротами. Это также стало хорошим предлогом для планируемого посещения «Ветки плюща», чтобы увидеть Несту.

Когда он поднялся на последние ступеньки крутой лестницы сторожки, то услышал глухой шум и задушевный голос Гвина. Откинув занавес, закрывающий дверной проём, он наткнулся на любопытное зрелище. Огромный корнуоллец склонился над Томасом, обхватив руками его горбатые плечи, поглаживая его своими грубыми руками. Когда Джон вошёл, Гвин улыбнулся, смущённый тем, что хозяин поймал его за таким не слишком подходящим мужчине занятием, как утешение писаря. Когда Томас оторвал лицо от большой груди Гвина, было видно, насколько он страдает, его глаза были влажными, а губы дрожали. Он фыркнул, вытер лицо тыльной стороной ладони и поспешил к своему стулу в конце стола.

- Что случилось? – Грубо потребовал де Вулф, чтобы скрыть своё смущение тем, что взрослые мужчины проявляют эмоции - особенно Гвин из Полруана, который обычно был таким же чувствительным, как каменная стена.

- Это всё те сволочи внизу из Собора. Они выгнали его из жилища.

Джон посмотрел на своего секретаря, который выглядел как загнанный кролик.

- Давай, расскажи мне всё об этом, - приказал он.

Тихим голосом, задыхающийся от эмоций, Томас поведал грустную историю.

- Два викария и один служка пожаловались канонику, что они не хотят, чтобы я - подозреваемый преступник – находился в их доме. Всё, что у меня есть, это всего лишь матрас в коридоре для слуг в доме Кэнона Саймона, но слухи об этом убийце лишили меня и его.

Де Вулф плюхнулся на табурет и ударил кулаком по столу.

- Кто распространял эти злобные слухи? - Сказал он. - Я пойду к архидьякону и остановлю это безобразие.

От ужаса Томас слегка привстал.

- О, нет, коронер! Я не хочу, чтобы мой дядя продолжал вмешиваться в мои проблемы. Я не думаю, что сам каноник хотел выгнать меня, но я подозреваю, что викариев подговорил на это кто-то сверху.

- И это точно был этот подлый Наставник! Нет сомнений! - прорычал Гвин.

- Когда настоящий убийца будет пойман, это всё пройдёт, и я смогу вернуться, - сказал Томас с явным отсутствием убежденности. - Но я не могу вернуться туда сейчас, с этим нависшим над мной подозрением.

Де Вулф посмотрел на Гвина и понял, что злой червь, засевший в его голове, не обошёл и его помощника. Хотя они решительно защищали своего писаря от посторонних, тихий голос шептал, что у Томаса нет алиби на каждое из совершенных убийств, он необычайно хорошо разбирается в Священном Писании, мог использовать перо так же, как и любой грамотный человек в Девоне, и, несомненно, его психическое состояние нельзя назвать спокойным.

Коронер с чувством вины отогнал от себя все эти нежелательные мысли, чтобы как-то решить возникшую проблему.

- Мы должны пристроить тебя куда-то на ночлег, пока вся эта глупость не пройдёт. Давай спустимся к «Ветке плюща», и я поговорю с Нестой.

С Гвином, тихо бормотавшим проклятия всем священникам, начиная от Папы Римского и ниже - и нехарактерно обходительным с Томасом, - они вышли из замка и направились к Пустому переулку.