В круг обязанностей коронера входило множество мероприятий, помимо расследования внезапных и насильственных смертей. Помимо необходимости проводить дознание о находках сокровищ, улова «королевской рыбы» - кита и осетра - подпадали под его юрисдикцию, поскольку принадлежали королю. Но на следующий день после ночных работ Томаса в библиотеке Джон де Вулф был призван к выполнению ещё одной категории своих обязанностей. На этот раз не пожар или изнасилование, но серьёзное нападение. Это часто могло оказаться фатальным из-за отсутствия эффективного лечения, и иногда коронеры поручали помощь о раненой жертве нападавшему, мотивируя это тем, что у последнего будет серьёзный мотив сохранить человеку жизнь, так как если пострадавший умрёт в течении одного года и одного дня с момента нападения преступник будет повешен за убийство!
Однако на этот раз жертва была сильно избита и покалечена, но ей не грозила реальная опасность смерти. Де Вулф, с Гвином и Томасом проехали несколько миль на восток от Эксетера в деревню Клист-Сент-Мэри в ответ на просьбу управляющего поместьем, человека, ответственного за организацию рабочих деревни. Этим утром он приехал в Ружмон, чтобы сообщить, что накануне вечером на судебного пристава напали трое мужчин. Судебный пристав был представителем лорда поместья, в данном случае епископа Кутанса, который находился далеко в Нормандии.
- Парень, который пас свиней, поднял тревогу, - сказал посланец, проезжая вместе с коронером последние полмили в деревню. - Он глуповат, но понял, что-то идёт не так.
- Вы говорите, что это было в поле, где был курган? - спросил Джон.
- Ну, не поле как таковое, а в пустыре между пастбищем и опушкой леса. Там много травы ростом с человека - старые женщины говорят, что она была там со времен Адама и Евы, хотя откуда они это узнали я не знаю!
- Как ваш мальчик-свинопас мог увидеть, что произошло, если было темно? - усомнился Гвин.
- Он увидел мерцающие огни фонаря и подкрался посмотреть. Прошлой ночью луна была более чем наполовину полной, так что он мог хорошо видеть. Трое мужчин копались в стене насыпи, поэтому он побежал обратно в дом судебного пристава, чтобы сказать ему об этом.
- Что случилось потом? - спросил де Вулф.
- Уолтер Трембл, наш судебный исполнитель, вызвал меня из дома, и мы пошли туда посмотреть, в чём дело. Разумеется, там было трое парней, двое из которых с киркой и лопатой копали, как кролики. У Уолтера вспыльчивый характер, и он бежал впереди меня и закричал на них..
Когда они уже подъехали к Клист Сент-Мэри, многословный рассказчик подошел к кульминации своего рассказа.
- Тот, у кого был фонарь, сразу повернулся и побежал, но землекопы остались на месте, и когда Уолтер подошёл к ним, они избили его своими инструментами. Он крупный мужчина, судебный пристав, но у него не было шансов против кирки и лопаты, которыми владели двое отчаявшихся мужчин.
- Почему ты не помог ему? - прорычал Гвин.
- У меня затекла нога, и я сильно отстал от Уолтера, - заскулил он в качестве оправдания. - Я сильно запыхался и от меня мало толку в драке. Так или иначе, эти люди, повалив судебного пристава на землю, убежали в темноту вслед за первым мужчиной. Я был больше озабочен тем, чтобы помочь Уолтеру, чем преследовать их, - добродетельно добавил он.
- Вы кого-нибудь из них видели? - спросил коронер. - Как вы думаете, это были местные люди?
- Слишком темно, сэр, даже при небольшой луне. Но у меня создалось впечатление, что у первого, с фонарём, была длинная одежда, до щиколоток. Я думаю, что он мог быть священником.
- Придется спросить у судебного пристава. Он явно подошел намного ближе, чем вы! - саркастически прорычал де Вулф.
У них появилась возможность через несколько минут, когда их привели к единственному каменному дому в деревне, рядом с церковью. Приходскому священнику пришлось мириться с более скромным деревянным домом, но отсутствующий епископ поселил своего судебного пристава в более солидном жилище. В маленькой комнате рядом с главным залом они нашли Уолтера Трембля, стонущего на покрытом перьями кушетке на полу, а его полная жена с тревогой хлопотала с горячей припаркой у синяков на его груди. Вид у него был жалкий: с одной стороны лицо украшали синевато-лиловые синяки, а также пухлые веки, закрывающие правый глаз, и многочисленные царапины на обеих руках.
Однако его травмы не помешали ему описать коронеру происшествие с многочисленными клятвами и богохульствами.
- Они напали на меня, как только я подошёл к ублюдкам! - пробормотал он распухшими губами. - Ударили меня лопатой и рукоятью кирки, прежде чем убежать в темноту, трусливые свиньи!
Он мало что мог добавить к тому, что уже сказал префект, кроме утверждения того, что двое землекопов были крупными мужчинами, одетыми в тёмную одежду, у одного был мешок на плечах.
- А как насчёт того, с фонарём? - спросил Гвин.
- Этот был намного меньше, но он убежал прежде, чем я до них добрался, - ответил судебный пристав. - Он был одет в чёрное, длинную тунику, такую как та, что носит ваш клерк.
Он болезненно кивнул Томасу, у которого довольно потрепанная сутана была разрезана по бокам для верховой езды.
От Уолтера больше нечего было узнавать, и, пробормотав несколько банальных слов о вере в его скорое выздоровление, де Вулф попрощался и попросил начальника показать им, где произошло нападение. На другой стороне деревни, за наделами, идущими под прямым углом к дороге, был участок луга с короткой и жесткой от холода травой. За ним была пустошь, большая территория, где деревья были вырублены, чтобы увеличить пахотную площадь, но стволы всё ещё оставались лежать, а торчащие пни ещё не выкорчевали. На вершине этого склона был холм, покрытый травой, с одной стороны изуродованный свежей красной землей, выброшенной из котлована глубиной в пару футов.
- Они не очень далеко углубились, так как мы их потревожили, - сказал местный управляющий. - Как бы то ни было, они зря теряли время, поскольку мой отец говорил мне, что его отец и несколько других людей рыли здесь пятьдесят лет назад и не нашли ничего, кроме старых горшков и костей.
На обратном пути в Эксетер Джон де Вулф размышлял о том немногом, что они узнали в Клист-Сент-Мэри.
- Судебный пристав выживет, а то, что произошло, - часть этого безумства, охватившего район. Следующими будут вырыты все муравейники в надежде найти золото!
У Томаса, как обычно, возник вопрос.
- Интересно, это те же люди, которые напали на проктора?
- Нет причин так думать, - проворчал Гвин. - В наши дни каждый осел в округе вооружен лопатой.
- Но они повели себя крайне дерзко, а и управляющий, и судебный исполнитель полагали, что один из них был священнослужителем, - возразил Томас.
- Возможно, ты прав, молодой человек, - согласился де Вулф. - Думаю, пора установить ловушку, о которой я упоминал, но это нужно делать осторожно, чтобы поймать нужных паразитов.
Этой же ночью секретарь коронера закончил свой экземпляр «Чёрной книги» и до полуночи вшивал страницы в обложку. Проведя большую часть своей жизни с книгами и документами, он довольно хорошо умел собирать и переплетать. Оклеивать книгу Брана кожей он собрался позднее днём, так как ему нужно было достать немного клея для бычьей кожи на кожевне на острове Экс.
После завершения утренней службы в соборе Томас не смог устоять перед соблазном ещё раз попытаться разобраться с таинственными катренами, поэтому не пошёл перекусить, а вернулся в библиотеку и занялся малопонятными стихами. Ему особенно хотелось попытаться распознать что-нибудь, что могло иметь отношение к настоящему времени, но потраченные на изучение два часа оставили его в таком же недоумении, как и прежде. Некоторым из других клерков было очень любопытно, что он делает, и, поскольку все они знали об обстоятельствах обыска библиотеки и убийства проктора, у Томаса не было другого выбора, кроме как рассказать им о Чёрной книге и показать её им, поскольку клерикалы были более любопытны и сплетничали больше, чем большинство женщин на рынке.
Позже в тот же день он вернулся с клеем, чтобы обшить доски тонкой чёрной кожей, пытаясь сделать копию как можно более похожей на оригинальный древний фолиант. Зажав книгу в прессе в углу верхней комнаты, чтобы дать клею схватиться, он решил забрать оригинал обратно в свою квартиру на Пристон-стрит, чтобы этим же вечером иметь возможность уделить больше времени её изучению. С парой свечей, извлечённых из бокового алтаря, он снова сел, ломая голову над странными стихами. Он жил в маленькой комнате с викарием-хоралом, поскольку, как следует из названия, многие дома на Пристон-стрит сдавались в аренду младшим священнослужителям. Сегодня вечером его сосед по комнате уехал в город навестить свою больную сестру, и Томас был рад одиночеству и ломал голову над пророчествами Брана.
Он снова внимательно прочитал две дюжины катренов, выискивая всё, что могло бы предложить современное значение. В конце концов, он остановился на одном стихе, который с натяжкой мог относиться к настоящему времени. Это был пятый в серии, и его губы снова прошептали слова, когда он ещё раз их прочитал:
«Когда три золотых зверя управлялись волей епископа,
Бородатый воин сражался с царством угнетения,
Его тайная орда бросила вызов жестокому указу,
Но всё было потеряно под распускающимся вязом».
Томас ещё плотнее закутался в свой тонкий плащ, поскольку единственный огонь в доме находился в общей комнате в задней части дома, и холод, казалось, сводил его с ума.
- Только первая строчка для меня что-то значит, - пробормотал он про себя, вытирая тыльной стороной ладони капающие из носа сопли - Когда три золотых зверя управлялись волей епископа… - Неужели это может означать царствование нашего суверена Ричарда Львиное Сердце? Томас рассудил, что это может относиться к новому геральдическому устройству, принятому Ричардом, изображающему трёх золотых львов на красном поле щита. И, конечно же, «епископским велением», которым ими правили, могло быть регентство Хьюберта Уолтера, поскольку прелат Кентерберийский и главный юстициарий королевства получил абсолютный контроль над Англией от короля Ричарда Львиное Сердце, который, казалось, не был заинтересован возвратиться в своё островное королевство.
Но что, чёрт возьми, означают остальные три строки? Это могло быть что-то, что должно произойти во время правления Ричарда, но это могло произойти ещё через тридцать лет. И где это произойдёт, в Англии или за границей? Эксетер находился дальше от Лондона, чем от Франции, поэтому новости о том, что происходило в столице, доходили до Девона с опозданием и не в полном объёме. Может быть, на другом конце Англии буйствовал какой-нибудь бородатый воин, думал Томас.
В его мозгу мелькнула мысль по поводу «жестокого указа», поскольку всем было известно, что суровые налоги, введённые королём через Хьюберта Уолтера, повсюду становились всё более раздражающими, особенно в городах, которые больше всего от них страдали. Ненасытное требование короля Ричарда о дополнительных деньгах для финансирования своей армии, сражающейся за возвращение земель, отвоёванных Филиппом Французским у брата короля принца Джона, становилось настолько болезненным для баронов, церкви и простых людей, поэтому то тут, то там разносились слухи о восстании.
Но это по-прежнему не имело смысла для остальной части стиха - «распускающийся вяз» ничего не значил для Томаса, равно как и «тайная орда». Он задумчиво сидел за маленьким столиком, который, не считая табурета и двух матрасов на полу, был единственной мебелью в комнате. Он задавался вопросом, с кем ещё он мог бы обсудить это? Каноник Джордан казался почти напуганным Чёрной книгой и хотел избавиться от неё, не говоря уже о том, чтобы обсудить её содержание. Брат Руфус был счастлив поговорить об этом, но Томас подозревал, что их и без того продолжительные дискуссии исчерпали знания и идеи капеллана.
Возможно, викарий, с которым он делил комнату, может оказаться тем, кто мог бы высказать какие-то идеи? Питер Квинел не был яркой звездой среди священства собора, но он был любезным и отзывчивым парнем, и Томас с нетерпением ждал возможности показать ему стихи и спросить его мнение.
Некоторое время спустя он услышал, как открылась входная дверь, которая вела с улицы в общий проход к нескольким комнатам. Он выжидательно поднял глаза, задумавшись как вовлечь Питера в обсуждение, но тяжёлая кожаная откидная створка, закрывавшая дверной проём их комнаты, не отодвинулась. Вместо этого он услышал снаружи шепот голосов, и с некоторым трепетом маленький клерк поднялся посмотреть, кто там был. Тут в комнату ворвались двое мужчин, больших и угрожающих в тусклом свете. С криком ужаса Томас попятился, но в маленькой комнате бежать было некуда, его толкнули, он споткнулся о табурет и, к счастью, упал на одну из кроватей.
- Вот она! На столе, - прорычал один из злоумышленников, хватая Чёрную Книгу. Почти парализованный испугом и ожидавший, что его, как и проктора, забьют до смерти, Томас съежился, прикрыв голову руками. Но двое закутанных в тёмные мантии с накинутыми на лица капюшонами мужчин исчезли так же быстро, как и пришли.
Скуля от страха, вовсе не стремящийся стать героем, Томас с трудом поднялся на ноги, когда услышал, как хлопнула уличная дверь. Он выждал время и, убедившись, что нападавшие ушли, выбежал в коридор и начал кричать другим жильцам, которые спали, максимально используя несколько часов перед тем, как их призовут на полуночную мессу.
Через несколько минут, услышав его историю о жестоком ограблении, пара более смелых молодых священников решилась выйти на улицу, но всё, что они могли сделать, это тщетно пробежаться вверх и вниз по пустому переулку в поисках давно исчезнувших в темноте воров.
Утром коронер пришел в ярость, когда услышал о нападении на Томаса и краже старой книги. У него не было особого интереса к ней, кроме как к возможному следу ведущему к убийцам проктора, но, поскольку это привело к нападению на его секретаря, он был зол на то, что безобидного маленького священника довели до такого испуга.
- Это те самые ублюдки, которые убили того проктора? - спросил Гвин, который, несмотря на все свои насмешки над Томасом, беспокоился за него и защищал от любых неприятностей.
Де Вулф беспокойно расхаживал взад и вперёд по комнате, на его длинном худом лице застыла свирепая маска.
- Я видел только одного человека, сбежавшего из Дома капитула, но история на Клист-Сент-Мэри предполагает, что замешаны трое свиней. Кажется, они работают только ночью и носят тёмную одежду. - Он повернулся к своему секретарю, который, как обычно, сидел за столом с пером в руке. - Были ли какие-нибудь признаки присутствия третьего человека прошлой ночью, Томас?
- В комнате точно не было, коронер. Возможно, один из них остался в коридоре или у уличной двери, но я не решился выйти, пока они не ушли.
- И на этот раз среди них священника среди них не было?
Клерк покачал головой.
- Они были в чёрном, как вы сказали, но не в канцелярской одежде - хотя, признаю, я не думал о таких вещах в те несколько секунд, когда они были в комнате!
- Ты сказал, что один из них заговорил, - проворчал Гвин. - Ты узнал голос?
- Всё, что он сказал, было «Вот книга» или что-то в этом роде. Это был местный говор, но не особенно грубый, как у обычного работяги.
Джон с мрачным видом ещё несколько раз прошёл туда-сюда по комнате.
- Тот, кто напал на проктора, должен был уметь читать, чтобы выбрать именно эту книгу с упоминанием сокровищ в одном из стихов, - сказал он. - Но прошлой ночью любой из них мог узнать чёрную книгу, но не смог ее прочитать.
Гвин, сидевший на подоконнике, строгая кинжалом кусок палки, задал ещё один вопрос.
- Откуда они могли знать, что Томас вечером забрал книгу домой?
Де Вулф остановился, повернулся к Томасу и посмотрел тому в лицо.
- Ты кому-нибудь рассказывал об этом? - резко спросил он.
Обиженный клерк заикаясь рассказал, что все другие клерки в скриптории знали об этом, и любой из них мог видеть, как он положил книгу в сумку перед тем как выйти.
- Так вот ещё одна ниточка ведущая к священникам! - отрезал коронер. - Вы, клерки, сплетничаете, как бабы на рыбном рынке, так что любой из них может оказаться нашим клерикальным вором.
Томас пожал плечами.
- Я сомневаюсь, что кто-то из книжников в библиотеке замешан в этом, потому что любой из них мог взять там книгу или даже взять копию, которую я оставил в прессе. Но, конечно, они могли бы рассказать об этом другим, не входящим в Дом Капитула.
Джон хлопнул кулаком по ладони.
- Я уверен, что мы ищем священника, у которого есть пара сообщников. Он может быть из соборных служек или приходской викарий из города, но за всем этим стоит кровавый священник!
Он подошёл к своему табурету с другой стороны стола и сел, его лицо выражало глубокую озабоченность.
- Томас, возьми лист старого использованного пергамента и напиши что-нибудь по этому поводу на латыни!
Через полчаса Томас де Пейн вышел из сторожевой башни со смятым и грязным пергаментом в руке - и хитрой ухмылкой на лице.
Комментариев нет:
Отправить комментарий